Я не узнавала Эша. Может, все было фарсом, обыкновенным тактическим ходом Ледяного принца, чтобы заставить меня прийти к Зимнему Двору? А может, он просто решил, что мы все же враги. Очередное напоминание о том, какими капризными и бесчувственными могут быть фейри. Как бы то ни было, я уже не могла быть уверена в том, что Эш защитит меня. Я была сама по себе.
В тот момент полного одиночества и замешательства мне хотелось, чтобы Пак был рядом. С его беззаботным отношением к жизни и заразительной улыбкой, он всегда знал, что сказать и как меня рассмешить. В мире смертных Робби Плутфил был моим соседом и лучшим другом; мы все делали вместе и всем делились. И конечно, Робби Плутфил оказался тем самым Плутишкой Робином, печально известным как Пак из пьесы «Сон в летнюю ночь». Он исполнял приказ Оберона защищать меня от мира фейри, но ослушался своего короля, когда провел меня в Небыль, чтобы найти Итана, а потом еще раз, когда Оберон отправил его на мои поиски после того, как я сбежала из Благого Двора. Верность мне обошлась ему дорогой ценой: его подстрелила в битве Вирус, одна из полководцев Машины. Мы были вынуждены оставить его глубоко внутри древа дриады, чтобы его раны исцелились, и чувство вины за такое решение грызло меня до сих пор. От всех этих воспоминаний слезы нахлынули вновь. Пак не мог умереть, нет. Я слишком сильно по нему скучала.
Из раздумий меня вывел стук в дверь.
– Мег-а-а-ан, – раздался певучий голос Тяосин, – просыпа-а-айся! Я знаю, что ты там. Открой две-е-ерь!
Вот черт, мне сейчас было не до фуки.
– Уходи! – крикнула я, вытирая глаза. – Я не выйду, Тяосин. Неважно себя чувствую.
Разумеется, мой ответ лишь воодушевил ее. Постукивание переросло в царапанье, голос стал громче и настойчивее. Я стиснула зубы, зная, что она может хоть весь день проторчать за дверью, скребясь и скуля. Я спрыгнула с кровати, пересекла комнату и распахнула дверь.
– Что? – прорычала я. Фука оценила мое опухшее, залитое слезами лицо, сопливый нос и, поняв, в чем дело, расплылась в улыбке. Во мне вспыхнул гнев: если она пришла просто подразнить меня, то я не в настроении. Отступив назад, я хотела было хлопнуть дверью перед ее носом, но она прошмыгнула в комнату и грациозно запрыгнула на кровать.
– Эй! Черт возьми, Тяосин! Убирайся! – Мои протесты остались без внимания. Фука весело прыгала на кровати, дырявя своими острыми когтями одеяло.
– Меган влюби-и-илась! – пропела фука, заставив мое сердце замереть. – Меган влюби-и-илась! Тили-тили-тесто, жених и невеста, Меган и Эш!..
– Тяосин, заткнись! – Я захлопнула дверь и направилась к ней, сверля ее свирепым взглядом. Фука хихикнула и, подпрыгнув, уселась на подушке, скрестив ноги. Ее золотисто-зеленые глаза озорно блестели.
– Я не влюблена в Эша, – сказала я ей, скрестив руки на груди. – Ты что, не видела, он со мной разговаривал, как с грязью. Эш бессердечный и высокомерный придурок. Видеть его больше не хочу.
– Врешь! – парировала фука. – Врушка, врушка человек! Я видела, как ты смотрела на него, когда он вошел. Знаю я этот взгляд. Ты втюрилась! – Тяосин хмыкнула, качая ушком взад и вперед, и я смущенно поежилась. Она усмехнулась, обнажив зубы. – Но ты не виновата. Эш любит проделывать такое с людьми. Все глупые смертные влюбляются в него по уши с первого взгляда. Знаешь, сколько сердец он уже разбил?
Я совсем упала духом. Мне казалось, я особенная. Я думала, что небезразлична Эшу, хотя бы немного. Теперь стало понятно, что, вероятно, я лишь одна из многих глупых простушек, бездумно и слепо влюбившихся в него.
Тяосин зевнула и откинулась на мои подушки.
– Я говорю тебе это, чтобы ты не тратила зря время в погоне за невозможным, – промурлыкала она, сощурившись. – Кроме того, Эш уже влюблен, причем очень давно. Так и не смог ее забыть.
– Ариэлла, – прошептала я.
Тяосин удивилась.
– Он рассказывал тебе о ней? Ха! Что ж, тогда ты знаешь, что Эш никогда не влюбится в простую полукровку, ведь Ариэлла была самой красивой во всем Зимнем Дворе. Он бы никогда не предал ее память, даже если бы закон того не требовал. Ты ведь знаешь про закон, да?
Ни о каком законе я не знала и знать не хотела. У меня возникло ощущение, что фука хотела, чтобы я сообщила подробности, но идти у нее на поводу я не собиралась. Однако, очевидно, Тяосин все равно решила рассказать, и, фыркнув, продолжила:
– Ты Лето, – пренебрежительно сказала она, – мы Зима. По закону фейри из двух разных Дворов нельзя быть вместе. Не то чтобы у нас было много случаев, Летние фейри иногда влюбляются в Зимних, и наоборот. Но всегда возникают всевозможные проблемы – Лето и Зима не должны быть вместе. Если о них узнают, то правители обычно требуют, чтобы они немедленно отказались от своей любви. А если влюбленные не отказываются, то их навсегда изгоняют в человеческий мир, где они могут продолжать свои кощунственные отношения подальше от Дворов… Если, конечно, их не казнят на месте. Так что, как ты понимаешь, – завершила она, пристально глядя на меня, – Эш никогда не предаст свою королеву и Двор ради человека. Лучше забудь о нем. Найди себе глупого человеческого мальчика в мире смертных, если Мэб когда-нибудь тебя отпустит.