Я проводил лето 1916 года дома, в Хуши. Моего отца уже два года назад призвали в его полк и отправили на Карпаты. Однажды ночью мать разбудила меня спящего и сказала, плача и крестясь: «Вставай, во всех церквях звонят в колокола». Это было 15 августа, Вознесение Богородицы. Я понял, что объявлена мобилизация, и что в этот момент румынская армия переходит горы. Я дрожал всем телом от волнения. Через три дня я сбежал из дома к своему отцу, сгорая от желания тоже попасть на фронт. После многих приключений я попал в 25-ый пехотный полк под командованием полковника В. Пипереску, в котором мой отец был командиром роты, и который вдоль долины реки Ойтуз наступал на Трансильванию.
Мое несчастье было велико, командир полка отказался принять меня в свой полк добровольцем, потому что мне было лишь 17 лет. Все же я участвовал в продвижении и в отходе из Трансильвании, и когда мой отец 20 сентября над Соватой, у гор Цереш-Дому был ранен, я смог помочь ему перед лицом наступающего врага. Хотя и раненый, он отказался от отправки в тыл, а сохранял командование своей ротой во время всего отхода, а также еще во время тяжелых боев, которые последовали у Ойтуза.
Однажды ночью, где-то в два часа, полк получил приказ о наступлении. В ночной тишине офицеры контролировали свои выдвигавшиеся по грунтовой дороге войска.
Моего отца вызвали к полковнику. Когда он вскоре вернулся, то сказал мне:
«Не лучше ли тебе вернуться домой? Мы готовимся к сражению. Плохо будет, если мы оба здесь умрем, ведь мать дома останется с шестью маленькими детьми без какой-то помощи. Также полковник сообщил мне, что не хочет брать ответственность за твое пребывание на фронте».
Я чувствовал, что он боролся в душе с самим собой: он не решался оставить меня одного посреди ночи в чистом поле, на незнакомых дорогах, в сорока километрах от ближайшей железнодорожной линии.
Когда я заметил, что его это беспокоит, я передал ему карабин и обе патронные сумки. В то время как колонны полка подходили и терялись в темноте ночи, я остался один на обочине дороги, а потом побрел к старой государственной границе.
Через один год я поступил в пехотное военное училище в Ботошани, с той же самой целью: попасть на фронт. Здесь я с 1 сентября 1917 по 17 июля 1918 года в кадровой роте военного училища усовершенствовал свое солдатское воспитание и военные знания.
Теперь, через один год – в 1919 году – был мир. Мой отец, по профессии учитель гимназии, всю свою жизнь был национальным борцом. Мой дедушка был лесным сторожем, прадедушка тоже. Издавна мой род во времена притеснения был родом лесов и гор. Так военное воспитание и кровь моих предков придали нашему поступку в Добринском лесу, каким бы наивным он не был, тот оттенок серьезности, который трудно было бы предположить в нашем юном возрасте. Так как в эти мгновения мы чувствовали в наших сердцах заветы предков, которые боролись за Молдову на тех же тропах, на которые никогда не рисковали ступить наши враги.
В Ясском университете
Сентябрь 1919 года
Лето прошло. Осенью я сдал экзамен на аттестат зрелости, и наша группа распалась, так как каждый из нас пошел в университет.
От Добрины осталось только воспоминание о воле защитить отечество от вражеских нашествий.
Я покинул Хуши в решающее для каждого молодого человека мгновение: я пошел в университет. Я принес знания, которые приобрел в гимназии. Я не читал сенсационную литературу, которая отравляет душу. Кроме естественного чтения румынских классиков я прочел все статьи Александру К. Кузу из «Sămănătorul» и «Neamul Romanese». Мой отец хранил собранные журналы в ящиках на полу. В мои свободные часы я поднимался, чтобы читать их. По существу эти статьи представляли три жизненных идеала румынского народа:
1. Объединение всех румын,
2. Подъем крестьянского сословия через предоставление ему земли и политических прав,
3. Решение еврейского вопроса.
Две основных мысли образовывали ядро всех национальных публикаций того времени:
«Румынию – румынам, только румынам и всем румынам».
«Народный дух – это творческая сила человеческой культуры, а культура – творческая сила народного духа». A. К. Куза.
В глубоком благоговении я приближался к Яссам, которые каждый румын любит, понимает или, по крайней мере, должен увидеть.
В Яссах жили Мирон Костин, Богдан Петричейку Хашдеу, Михаил Эминеску, Ион Крянга, Василе Александри, Костаке Негри, Якоб Негруци, Михаил Когэлничану, Симион Бэрнуциу, Василе Конта, Н. Йорга, Ион Гаванескул. Здесь блистала, прежде всего, сильная личность профессора А. К. Кузы, который возглавлял кафедру политической экономии. Университет стал школой национализма, Яссы – городом великого румынского прорыва, наших национальных идеалов и стремлений. Город Яссы был велик из-за страданий 1917 года, когда король Фердинанд нашел здесь убежище в трудные дни, и велик из-за своей того, что по воле судьбы ему довелось стать городом объединения всех румын; великим также из-за его прошлого и его трагического настоящего, ибо город сорока церквей умирает забытым под безжалостным еврейским потопом. Построенные как Рим на семи холмах Яссы были и остаются вечным оплотом румынского духа.