Я приближался к этому городу осенью 1919 году полный почтения, очарованный его большой славой, одновременно, однако, в глубоком волнении, так как именно здесь я родился двадцать лет назад. И как каждый молодой человек я приближался со страхом вновь увидеть родную землю и поцеловать ее.
Я записался на юридический факультет.
Ясский университет, который закрылся во время войны, был вновь открыт уже целый год. Прежние студенты, которые возвращались теперь с фронта, сохраняли традиционную национальную линию студенческой жизни довоенного времени. Они были разделены на два лагеря: один под руководством Лабуска с философского факультета, другой под Нелу Ионеску с юридического факультета. Эту в численном отношении маленькую группу прямо-таки подавляли массы еврейских студентов, которые прибывали из Бессарабии и были агентами и пропагандистами коммунизма.
Профессора университета, за исключением маленькой группы, во главе которой стояли А. К. Куза, Ион Гаванескул и Корнелиу Шумуляну, были приверженцами тех же левых идей. Профессор Паул Буйор заявил однажды перед собранным румынским сенатом: «Свет приходит с востока», т.е. с той стороны Днестра.
Эта позиция университетских профессоров, воспринимавших национальную идею и национальную позицию как «варварство», влекла за собой то, что студенчество потеряло всякую ориентацию. Одни открыто поддерживали большевизм. Другие, большинство из них, полагали: «Что бы ни говорили, национальная эпоха проходит, человечество поворачивает налево». Группа Лабускa скатывалась к этому направлению. Группа Нелу Ионеску, к которой присоединился также и я, распалась, когда мы проиграли выборы.
Продвижению вперед антинародных идей, которые защищала сконцентрированная масса профессоров и студентов и поддерживали все враги Великой Румынии, не противопоставлялось никакое сопротивление из рядов румынского студенчества. Некоторые немногие, которые как мы еще пробовали удержаться на наших позициях, окружались презрением и враждебностью. Иначе настроенные сокурсники и те, у которых была «свобода совести» и принципы свободы, плевали нам вслед, если мы шли по улицам или по аудиториям. Они становились агрессивными, день ото дня все более агрессивными. Происходили собрания за собраниями с тысячами студентов, на которых пропагандировали большевизм, устраивали нападки на армию, юстицию, церковь и корону. Лишь единственное студенческое объединение сохраняло свой национальный характер: «Аврам Янку», союз буковинских и трансильванских студентов, под руководством студента Василе Ясински.
Университет, основанный в 1860 году, с его национальной традицией, стал очагом антирумынской враждебности.
Революция готовится
Такое положение сложилось не только в университете. Масса рабочего класса Ясс была заражена коммунизмом и готова к удару. На фабриках работали очень мало. Проходили многочасовые заседания комитетов, совещания, собрания. Мы находились в самом центре систематической акции саботажа, которая была подготовлена по определенному плану и следовала приказу: «Разрушайте, уничтожайте машины, создавайте всеобщую материальную нужду – она тогда сама приведет к началу революции!» Чем лучше исполнялся этот приказ, тем сильнее распространялась бедность. Голод отбрасывал угрожающие тени. Волнение в рядах рабочих масс росло. Каждые три-четыре дня на улицах Ясс происходили большие коммунистические шествия. От десяти до пятнадцати тысяч рабочих, голодных и подстрекаемых еврейскими преступниками из Москвы, двигались по улицам, пели «Интернационал» и кричали: «Долой армию!» «Долой короля!» Они несли транспаранты с надписями: «Да здравствует коммунистическая революция!», «Да здравствует Советская Россия!»
Если бы они теперь победили? Была ли бы у нас тогда хотя бы пусть даже и управляемая румынскими рабочими Румыния? Стали ли бы румынские рабочие хозяевами в стране? Нет, никогда! Они буквально на следующий день превратились бы в рабов самой подлой тирании еврейского талмуда. Великая Румыния рухнула бы через одну секунду. Румынский народ был бы искоренен без сострадания, убит или отправлен в Сибирь, безразлично, будь то крестьяне, рабочие или интеллектуалы. Отнятая у румын земля Марамуреш до Черного моря была бы колонизирована еврейскими массами. Здесь возникла бы настоящая Палестина.