Ежедневно они собирались и подводили итог своим наблюдениям и размышлениям.
— Какие новости сегодня? — спросила Ивонна.
— За те четыре дня, как мы бродяжничаем здесь с вымазанными рожами, я сделал кое-какие наблюдения, — доложил Мистуфлет. — Тюремным капелланом[13] является капуцин[14] из ближайшего монастыря.
Каждую субботу вечером за ним приходит солдат и приводит его в крепость, чтобы желающие заключенные могли исповедаться. Он ночует в замке, а утром проводит мессу.[15]
— Что еще?
— Больше ничего.
Фариболь пожал плечами и сказал:
— Мне удалось установить точное число солдат, составляющих гарнизон замка, количество надзирателей и остальных служащих. Я добросовестно осмотрел стены — они очень прочные, и рвы — они очень широкие и глубокие.
— А я, — начала Ивонна, — заметила одно обстоятельство. Со склона холма, на котором стоит башня, можно даже рассмотреть узников этой башни и даже подойти к ней. Ров в этой стороне не такой широкий.
Нужно выяснить, не в ней ли находится пленник.
Девушка стала ежедневно подходить к подножью башни и распевать бургундскую песенку. В детстве эту песенку очень любил монсерьер Людовик и Ивонна этим нехитрым способом пыталась установить с ним контакт.
Ужасно скучавшие солдаты гарнизона охотно слушали ее песенки и развлекались, а один солдат, по-видимому родом из Бургундии, так разволновался, считая ее безобидной бродяжкой, что позвал ее в крепость и предложил свой солдатский рацион. Это несказанно развеселило девушку, так как она получила возможность еще ближе приблизиться к замку, но Ивонна не решилась войти к солдатам.
Время шло, а несчастной девушке никак не удавалось что-либо узнать о человеке, чей образ она носила в своем сердце. Грустная и разочарованная она возвратилась в дом.
— Как дела? — спросил Фариболь.
— Никак! Совсем никак! — ответила она, присаживаясь на сломанный стул.
— Тысяча чертей! Любой способ пригодился бы, чтобы добраться до монсеньера Людовика! Дни идут, а мы ничего не можем сделать. Мистуфлет, а ты что думаешь?
— Я? — словно спросонок вздрогнул Мистуфлет.
— Да, ты, тот самый, кто только и делает, что бродит по дорогам, ест за семерых и спит, как ящерица.
— Единственное, что я делаю — стараюсь как можно лучше провести время. Я ожидаю капуцина. У меня есть идея. Понимаете? Послезавтра пасха.
— Какое мне дело до этого? Тысяча молний! Ты смеешься надо мной,
Мистуфлет?
В этот момент Ивонна направилась к выходу.
— Вы уходите, мадемуазель?
— Да, я снова пойду к башне. У меня предчувствие, что в ней находится монсеньер Людовик и я хочу удостовериться в этом…
Когда Ивонна ушла, Фариболь снова обратился к Мистуфлету.
— Давай посмотрим, — дружелюбным тоном заговорил он, — давай посмотрим, благородный господин де Мистуфлет, какая счастливая идея пробудила тебя от лени и заставила работать твой ум?
— Извини меня, патрон, но это не какая-нибудь случайная идея, а результат длительных размышлений. Смотри: завтра суббота. Солдат выходит из Пиньероля и идет за капуцином, который должен исповедовать заключенных. Они вдвоем возвращаются в замок… Таким образом, капуцин проникает в замок и исповедует…
— …Заключенных. Тысяча молний! Он сразу все кончит! Клянусь бородами моих предков, он его освободит! Что еще?
— Я кончил, — спокойно ответил Мистуфлет.
Фариболь, услышав такой ответ, чуть не задохнулся от гнева. Он яростно взглянул на друга, сжал кулаки и стал взад и вперед ходить по комнате. Наконец он стал успокаиваться, потом отошел в угол и уже совсем спокойно сказал:
— Тысяча чертей! Ну и поддал бы я тебе, если бы ты не был таким силачом!
Видя, что учитель успокоился, Мистуфлет снова задремал.
Тем временем Ивонна добралась до рва, чьи воды омывали башню.
Она присела на корточки в тени и в глубокой тишине вечера раздался ее грустный и жалобный голос. Она снова пела бургундскую песенку, так хорошо известную монсеньеру Людовику.
Допев последнюю строчку, Ивонна поднялась. Она почти не сомневалась, что как и в прежние дни ее песня останется без ответа. Грустная, она уже собралась уходить, как вдруг она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости. В одном из окон нижнего этажа мелькнула тень.
Потом с силой брошенный сверточек описал траекторию и упал на откос внешнего берега рва.
Ивонна поспешила подобрать послание от пленника. Это был букетик фиалок, сорванных, несомненно, монсеньером Людовиком во время своих одиноких и грустных прогулок по саду губернатора. Девушка поцеловала цветы и пьяная от радости направилась к друзьям. Когда она вошла в дом, вид у нее был довольно усталый, но глаза радостно сверкали.
— Черт возьми! — воскликнул Фариболь, взглянув на нее. — Вы очень довольны!.. Может быть вы видели монсеньера Людовика?
— Я видела его силуэт… а вот, что он мне передал.
— Букетик фиалок!
— Значит, вы знаете, где он сидит? — спросил Мистуфлет.
— Да, на первом этаже башни.
— Гром и молния! — воскликнул учитель фехтования. — Эта сторона самая неприступная и лучше всего охраняется… Стены увенчаны зубцами и за каждым стоит часовой. Организовать побег с этой стороны — чистое безумие.
Ивонна и Фариболь обменялись унылыми взглядами, а Мистуфлет, молчавший до этого, неожиданно проговорил:
— Мадемуазель, я обещаю вам — завтра мы будем в камере монсеньера Людовика.
— Возможно ли это? — воскликнула девушка; она схватила его за руки и крепко пожала их.
— Мой план, мадемуазель, достаточно совершенен, чтобы я выполнил свое обещание, но я пока не буду его раскрывать. Мне нужно обдумать все детали. Единственное, что я могу сказать — нужно как следует отдохнуть, потому что завтра отдыхать будет некогда.
Ивонна посмотрела на него долгим взглядом и на прощанье сказала:
— Я верю и надеюсь, мой добрый Мистуфлет.
После этого Мистуфлет, не обращая внимания на ворчание и ругань Фариболя, завернулся в плащ и уснул сном праведника.
На следующий день Ивонна хотела снова бежать к башне, но благоразумно воздержалась, решив, что не следует часто появляться там. Приколов на грудь букетик фиалок, девушка стала ожидать развития событий. Фариболь угрюмо ходил из угла в угол. Мистуфлет, не отходивший от окна уже несколько часов, воскликнул наконец:
— Идите, мадемуазель, смотрите!
Ивонна и Фариболь подскочили к окну и прильнули к щелям в закрытых ставнях. Приблизительно в ста метрах от дома они увидели человека, с рассеянным видом шагавшего по дороге. Они рассмотрели большие приглаженные усы и руку, лежавшую на рукояти шпаги, отчего конец шпаги задрался вверх.
— Росарж! — пробормотала Ивонна.
— Росарж! — глухо прорычал Фариболь и рука его потянулась к шпаге.
— Тише, ради бога! Тише, патрон! — прошептал Мистуфлет, его железные пальцы словно клещами сжали руку товарища.
Росарж прошел мимо, бросив безразличный взгляд на домик, казавшийся необитаемым, а может быть в нем жили какие-нибудь нищие.
— Мадемуазель Ивонна, — проговорил, наконец, Мистуфлет, — провидение нам помогает, все идет даже лучше, чем я ожидал. Росаржу поручили сходить за капуцином, а нам нужно свести с ним старые счеты…
— Ну и что? — нетерпеливо спросил Фариболь.
— Патрон, скоро Росарж вернется назад, поэтому не будем терять времени. Если вы мне позволите, я каждому объясню его роль, которую он должен сыграть в этой комедии, придуманной мною несколько дней назад. Итак, я предполагаю, что лошади, о которых нам говорил господин де Роа, еще находятся на постоялом дворе Пиньероля. Так?
— Так.
— Поэтому, мадемуазель Ивонна, я прошу, чтобы вы немедленно отправились на постоялый двор. Там вы переоденетесь в свой мужской костюм и в двенадцать ночи всех трех коней приведете к скале около нижней башни. Ожидайте там, мы придем вместе с монсеньером Людовиком.
13
13) Здесь священник при тюрьме, в функции которого входят богослужения среди заключенных, отпевание умерших и т. п.
14
14) Капуцины-монахи нищсствующего католического ордена, основанного в 1525 г. в Италии. Обязательной частью одеяния капуцинов является капюшон. Отсюда их название (от итал. cappuccio — остроконечный капюшон).