— Дети мои, — обратилась Анна Австрийская к братьям, — бог захотел наказать меня на смертном ложе, показав мне смертельную схватку моих сыновей. Ты, Людовик, сын мой, король, внимательно выслушай свою умирающую мать и поверь ей. Скоро я предстану, сын мой, перед всевышним и говорю тебе правду. Я клянусь тебе, что единственным, кто имеет право занимать трон Франции, является этот второй мой сын, который до сегодняшнего дня под именем монсеньера Людовика жил безвестно и был покинут даже мною! Я клянусь, что он является единственным наследником Его Величества Людовика XIII, моего мужа!
— Но где же доказательства, мадам? — спросил король после некоторого молчания.
— Они в том ларце… на ковре… около маркиза де Луви…
Король быстро взглянул на ларец, потом его глаза встретились с глазами маркиза и без слов они поняли друг друга.
— В таком случае, мать, — ответил Людовик XIV с притворной покорностью, — я преклоняюсь перед величием вашей клятвы и…
— О, Людовик, сын мой! — воскликнула королева, воодушевленная этими словами. — Этой жертвой ты показываешь свое величие, благородство и великодушие. Ты понял, что выполнение своего долга не является унижением. Я верю, Людовик, в твое слово и в твою совесть.
Клянешься ли ты выполнить свой долг до конца?
— Я клянусь действовать в соответствии со своей совестью!
— В таком случае, сын мой, — обратилась королева к монсеньеру Людовику, — ты, вчера являвшийся безвестным, завтра познаешь величие власти. Только об одном я умоляю тебя: всегда люби, покровительствуй и защищай того, кто возводит тебя на трон… Он тоже мой сын!
Монсеньер Людовик поцеловал мать в лоб и, повернувшись к брату, сказал, протягивая руку:
— Трон Франции достаточно велик для обоих. Брат мой, я предлагаю тебе половину королевства!
— Спасибо, боже! — тихо проговорила Анна Австрийская. — Дружба моих сыновей является… моим… прощением…
С этими словами королева мягко уронила голову на плечо вернувшегося сына и жизнь оставила ее.
— Мать, мать моя! — воскликнул монсеньер Людовик. — Она умерла!.. Умерла!..
Взволнованные Фариболь и Мистуфлет опустились на колени в углу комнаты. Король быстро подошел к маркизу де Луви и тихо проговорил:
— Маркиз, королева умерла. Воспользуемся этим: берите ларец и следуйте за мной.
Воспользовавшись безутешным горем недавно вернувшегося сына, они быстро вышли из комнаты и закрыли ее снаружи на ключ. Шум привлек внимание Фариболя и в этот момент он услышал, как Людовик XIV проговорил:
— Господа, королева умерла. Как следует охраняйте эту дверь и чтобы до моего возвращения никто не входил в эту комнату!
— Тысяча молний! — прошептал Фариболь. — Он забыл, что является теперь только наполовину королем! — и неожиданно он воскликнул:
— Черт возьми! Он исчез!
— Кто, патрон? — спросил Мистуфлет.
— Мы погибли! Этот "одлый, святотатственный и бесстыдный человек унес ларец.
— Иисус, Мария и Иосиф!
— Тысяча молний! Это я виноват, что не забрал его!
Он решительно приблизился к монсеньеру Людовику, молившемуся охоло тела матери, и обратился к нему, тронуз его за плечо:
— Монсеньер, нужно бежать! Ваш брат унес с собой ларец с документами и приказал караулить эту дверь. Бог хочет, чтобы мы воспользовались тайной дверью и уходили. В противном случае мы погибнем!
— Вы ошибаетесь! — ответил монсеньер Людовик. — Мой брат не предатель.
Проговорив это, он закрыл лицо руками и продолжил молитву.
В этот момент дверь открылась и на пороге появился сержант мушкетеров со шляпой в руке. Он самым почтительным голосом произнес:
— Его Величество желает поговорить с монсеньером Людовиком.
— Гм! Не нравится мне физиономия этого мошенника! — прошептал Фариболь.
Монсеньер Людовик медленно встал, мягким движением закрыл глаза умершей, сложил ей руки на груди, поцеловал в лоб и, сняв крестик с шеи покойной, повернулся к мушкетеру:
— Я к вашим услугам, сударь.
Фариболь и Мистуфлет хотели последовать за ним, но мушкетер остановил их:
— Монсеньер должен идти один.
— Подождите меня, — сказал молодой человек, успокоив их. — Я скоро вернусь.
Но едва снова закрыли на ключ дверь за монсеньером Людовиком, как Фариболь и Мистуфлет услышали шум борьбы, приглушенные крики и падение тела, потом раздался голос монсеньера Людовика:
— Ничтожества, им "сны, предатели!..
Потом неожиданно все стихло.
— Гром и молния!.- возмущенно воскликнул Фариболь. — Бедняг?.
подло попал в ловушку! Высадим эту дверь, Мистуфлет!.. Нет, это бесполезно! Тоже попадем в засаду! Нужно соорудить баррикаду!
Друзья быстро сдвинули всю мебель и забаррикадировали дверь.
— Патрон, — позвал Мистуфлет, — я слышу шум шагов в соседней комнате! Иисус, Мария и Иосиф!
. — Пусть идут! У тебя ключ от потайной лестницы?
— Да, патрон.
— Ладно. А на какой высоте это окно от земли?
— Метров пять, патрон.
— Ты мог бы прыгнуть с такой высоты?
— Да, но внизу я вкжу двух мушкетеров.
— Вот и хорошо! Прыгай и кончай с ними!
— А вы?
— Я спущусь по лестнице, а ты откроешь мне дверь, когда…
Мощный толчок потряс баррикаду, запиравшую дверь, и ФарйболЕ. замслчал. Люди короля пытались проникнуть в комнату.
— Проклятие! Скорее, Мистуфлет! Прыгай и как следует орудуй кожом! Больше десяти минут я не продержусь против этих бешгных собак'
Вслед за этим он бросился на баррикаду, просунул шпагу в зазор между мебелью и сделал два выпада. В ответ послышались крики боли.
— Готово! — крикнул Фариболь. — Двое уже есть!
Он снова наудачу ткнул своей шпагой и услышал шум задающего тела
— Трое! — уже более спокойно произнес Фариболь, Наконец, взбешенные сопротивлением, мушкетеры одновременно бросились на слабое препятствие, сломали его и ворвались в комнату королевы-матери. Они изумленно вскрикнули, сняли головные уборь;
к поклонились. При свете факела, освещавшего комнату, они увидела ложе под высоким балдахином, а на нем покинутый и окоченевший труп Анны Австрийской.
— Черт возьми! — вполголоса выругался один из солдат. — Куда же исчез бандит, осмелившийся проникнуть сюда и устроить здесь ко щунственную битву?
Эти слова заставили всех вспомнить о деле.
— Он, по-видимому, выскочил на улицу через это окно, — предполо жил другой солдат.
Он подошел к окну, свесился с подоконника и сразу же крикнул:
— Двое наших лежат под окном?
— А бандит?
— Его нигде не видно.
— Гром и молния! Нельзя допустить, чтобы он удрал! Бежим за ним через главный выход.
Все подчинились этому приказу и бросились на улицу.
Когда Фарибояь увидел, что сопротивляться дальше опасно, он через проход в стене выбрался на потайную лестницу и опустил доску, закрывшую ход. Потом он осторожно спустился по лестнице, повернул ключ в двери я очутился на улице. Он услышал, как Мистуфлет тихонько окликнул его:
— Па-рон! Патрон!
— Здесь я! — откликнулся Фариболь.
— Все в порядке… Эти двое у двери вышли из игры.
Они прислушались к голосам, доносившимся из комнаты королевы.
Когда же солдаты отправились к главному выходу, Фариболь заметил:
— Отлично. Можно спокойно идти. Поскольку они намереваются преследовать нас, то мы сэкономим им половину пути, если пойдем им навстречу.
— Но, патрон… — изумился Мистуфлет.
— Мне кажется, ты возражаешь?
— Я? — ответил Мистуфлет, приближаясь к своему товарищу. — О, нет, нет, патрон! Куда вы, туда и я!
Глава V. ЮНОША
Друзья собирались уже повернуть за угол, когда столкнулись с мушкетерами, со шпагами в руках выскочившими из королевского дворца и бежавшими к тому месту, где лежали двое их товарищей. Увидев идущих им навстречу двух мужчин, мушкетеры остановились и преградили путь.
— Кто зы? — грубо спросил один из солдат.
Фариболь, закутанный в плащ до самых глаз, толкнул локтем Мистуфлета, предлагая ему ответить. Тот отлично его понял и, повернувшись к своему товарищу, спросил: