Голос пропадает в городском шуме.
Обрывки разговоров в магазинных очередях:
В одной
— Такие — пятьсот, те — триста.— Намедни у Резинотреста…— А этот завмаг: уж трус-то!— Ему бы… — Не так-то просто.
В другой
— Возьмешь для отдыха книжку,Зайдешь иногда в киношку:Какой-то Монблан… Кашмир…А выйдешь — опять кошмар.
В третьей
— Еще не давали? — Ждем.— Опять под этим дождем…— А знаешь: в слове «дают» —Какой-то странный уют!
Генерал-лейтенант культурных сил, навострив уши
Еще немало среди насВ мечте сосущих ананас;Спят, как чурбаны, а с перинВскочив, глотают аспиринИ, у врача взяв бюллетень,На ясный день наводят тень.
Борцы за новый быт, навострив уши
— В вас еще живыДух легкой наживы,Отрыжка сивухиИ прочие духи!— Ну, чем вы живете?Сплетнями тети?— Хватит! На стройку!В пафос, в героику!— Может быть, Ванечка,Хочешь диванчика?Галстук да пыльник?Марш за напильник!
Заслуженный деятель художественного фронта, негодуя
Что вам искусство?Спрятались в куст вы!Что вам палитра?Лишь бы пол-литра!Сесть бы в середку,Есть бы селедку…Ваш дух, идеал —Пух одеял!
Министр общественного воспитания
Помните: наш руль —Заповедь: будь храбр,Бдителен, суров, Прям.Новая моральТысячами швабрВыскребет из душ Хлам!Дети на отцов,Исподволь, в ночиИсповедь несут Мне:Мучит ли их блуд?Спят ли на печи?Стонут ли в хмельном Сне?
Организаторы, подхватывая
— Икру в роддомах вынянчить.— Питать, подсушить и выжучить.— Заветную мысль вымучить.— Доносам за страх выучить.
Педагоги
— Иголкой их ум прострачиваем.— Идейкой насквозь просвечиваем.— Магический том разучиваем.— От гордости грудь выпячиваем.
По улицам маршируют шеренги подростков. В левой руке — штандарт, правая бодро взмахивает при каждом шаге.
— Грудь колесом пучится.— Жить напролом хочется.— Деды по домам тычутся,В старый гардероб прячутся.
Голоса из подземелий
— Тут, в сумраке, нет смен.— В глубь рудников сход крут.— Весь горестный год плен.— До гроба весь век труд.
Слабые голоски с кладбищ и крематориев
Под марши вымученные,Змеясь от боли,Роимся, выхваченныеИз колыбели;Кружимся хлопьями,Травою сорною,Листвой над топямиБесцельно сорванною…
Наместник
Помните: ЦитадельТребует: наш кровВысить вон до тех Туч.Прядайте сквозь щель!Пухните с боков!Вздуйтесь выше всех Круч!
Шорохи и свисты
— Из нор высачиваемся…— Из пор выструиваемся…— Из фибр выгноиваемся…— До неба взбрызгиваемся!
Горизонт скрывается за призрачными силуэтами ступенчатых громад, шпилей, подъемных кранов.
Неизвестный мальчик
Ах, тесно в этих ущельях,Среди человеческих волн…Зато — какое веселье,Чуть только взойдешь на холм!
Он поднимается по скату холма на окраине столицы.
Какой-то премудрый дедушкаСидит здесь порой на склоне:Рассказывает мне о Ведах…{24}О Радонежском… Эхнатоне…{25}Седины — белейшим облаком,А взор глубок, как озера…Он напоминает обликомРабиндраната Тагора.{26} Прозревающий, спускаясь с холма
Опять ты беседовать шел,Веселый мой босоножка?Никто бы нам не мешал,Но ты опоздал немножко.Сегодня прекрасный гостьТебя навестит на вершине:Немногим дано обрестьНаитчика совершенней.
Мальчик на острие холма. Отсюда вся столица охватывается взглядом
Нет никого. Но город — как могуч!В нем каждый камень дышит прошлым русским.По гребням крыш перебегает лучИ меркнет там, по рвам и темным спускам.
Но не луч — не сравнимый ни с чем океан света озаряет внезапно то, что скрыто постоянно. На один миг разверзаются пучины под великим городом и выси над ним. Храмы Небесной России блещут на воздушных вершинах золотом, белизной, синевой, а внизу распахиваются — один другого мрачнее. Лилово-черные, багрово-желтые миры уицраоров и античеловечества. Над глыбами подземной крепости видится лазурное свечение плененной там Соборной Души, а кто-то невыразимо могущественный проносится в высоте массою белого света, среди которого полыхают пламена, еще более ослепительные. Прорыв длится секунду.