Прохор позеленел от дикой ненависти, в судорожно сжатом кулаке скрипнул острый клык.
- После меня, - Стас молниеносно перекатился под кирпичную кладку, мелькнул у развалин и на мгновение исчез. Неожиданно один из мужчин, стоящий чуть в отдалении, дёргается и валится на снег, остальные продолжают общаться друг с другом. За их спинами вырастает Стас, в руке сверкнул клык и легко вошёл чужаку под левое ребро, его напарник медленно поворачивает голову, но Стас подсекает ему ноги и, пока тот не пришёл в себя от удивления, быстро сворачивает шею.
Прохор в некотором шоке застыл на пару секунд, поразившись с какой скоростью, провернул ликвидацию Стас. Но мерзавец уже стянул с себя штаны, лихорадочно тычет толстым членом между ног у Светы и внезапно с довольным урчанием задвигал голым задом, с каждым разом стремясь загнать его в девушку как можно глубже. Гена завыл от безысходности и в бешенстве дёргает верёвки. Неожиданно Настя с кулаками бросается на бандита, и тут показала свою сущность незнакомка, она как фурия подлетает, ногой бьёт девушку в лицо. Она падает прямо в руки к другому извращенцу, тот с хохотом хватает её за груди и начинает прижимать к забору, резко сдирает бюстгальтер, Настя заходится в истошном крике.
Прохора перекосило от ярости, зачем-то отбрасывает клык, не таясь, подбегает, первому - ломает череп страшным ударом кулака в висок, другого - хватает за шкирку, отшвыривает в сторону. Тот начинает подняться, но путается в спущенных штанах, Прохор, побелев от ярости, с животным рычанием наносит удар кулаком прямо в лоб. Внезапно чувствует, как вбок с хрустом втыкается что-то острое, оборачивается, на него с оскалом смотрит незнакомка. В руке зажимает горлышко от бутылки, с острых концов стекает кровь.
- Ах ты дрянь, - только и смог сказать Прохор, женщина вновь наносит удар. Сознание, на некоторое время, меркнет, а когда открыл глаза, то первое что увидел, лежащую незнакомку с неестественно вывернутой шеей.
- Морячёк, я же тебе говорил, баб недооценивать нельзя. Хорошо она тебя зацепила. Дай бог в ране стекла не осталось. Придётся швов двадцать наложить.
- Ты её убил?
- Ещё расплачься, - хмыкнул Стас, - раздевай их, да поторопись, иначе наши девушки околеют от стыда и холода.
Настя, утирая с лица кровь, с плачем кинулась на шею к Стасу: - Зимин, почему так долго? - с упрёком и с радостью в голосе, спрашивает она.
- Дела были, но ведь успел, родная, сиськи спрячь! - он бережно укрывает её своей курткой.
- Гад ты мой любимый!
- Идите со Светиком в подвал, и грейтесь у печки, вещи сейчас скинем.
Стас терпеливо дождался, когда девушки спустятся вниз, быстро снял всю одежду с насильников, затем, крикнул Добрецову: - Эй, профессор, хватит стонать, займись делом, раздевай остальных жмуриков!
- Ты кто? - он поворачивает к нему бледное лицо.
- Здрасте, это я, Стас!
- Голова болит.
- Раз живой, значит пройдёт, - Стас склонился над Геной, дал пару шлепков по щекам, чтобы пришёл в себя, и быстро освободил от верёвок руки.
Подросток шумно выдохнул, резко сел, лихорадочно оглянулся. Внезапно вскакивает, хватает обломок доски. С животным рычанием налетает на лежащего в снегу насильника и принимается с размаху наносить удары ногами и острым концом доски по его толстому члену, и тот повис на тонкой кожице, затем отвалился, словно опившаяся свежей кровью пиявка.
- Хватит издеваться над трупом!!! - с отвращением выкрикнул Прохор.
Неожиданно насильник охнул, схватился за окровавленный пах, ничего там не нащупав, издал звериный вопль: - За що мене так дуже сильно!!!!
- Ты смотри, ожил! - восхитился Стас.
Профессор перевёл взгляд на большие кровавые пятна, темнеющие на пушистом снегу, позеленел лицом, изгибается, и начинает с чувством блевать. Тем временем кастрированный насильник с душераздирающими криками бросается прочь.
- Игрушку свою забыл! - крикнул ему вдогонку Гена.
- Вы все звери! - содрогается от ужаса профессор.
- Мы? - опешил Стас.
- Вы убийцы!!!
- Охренеть! - потерял дар речи Стас.
- А он прав, их можно было вырубить, а затем ... - хмурится Прохор и не находит, чем закончить свою речь.
- Дурак ты, морячёк, - без злости говорит Стас. - И что дальше, взять их на перевоспитание? Да такие как они в своё время людей в Одессе сжигали. Эти испытывают оргазм от скачек на майдане и воплей: "москолiв на ножи, москаляку на гiляку!", а ты собирался за ними сопли вытирать. Вы лучше трупы оттащите в лес и скиньте в какую-нибудь трещину, а то смердеть будут, кровь снегом забросайте, я сейчас сюда нормальных людей приведу.
- А я бы их ещё раз убил бы! - затрясся в гневе подросток, вытирая со своего лица кровь.
- Тебе тоже следует швы наложить. Если б удар прошёл чуть выше, был бы покойником, - со всей серьёзностью заметил Стас и с упрёком обращается к Прохору: - Ну, и куда ты дел своё оружие? Где клык?
- Выбросил. Не могу я в людей острый предмет тыкать, я же русский человек, кулаками привычнее, - понуро отвечает Прохор.
- Вот поэтому прокол в работе получился. Наша беда в том, что понятие о справедливости у нас в генах: "лежачего не бить", если драться, то "один на один" и т.п. В мире все "сливки с молока" снимают наглецы и подонки, потому что легко нарушают все эти перечисленные правила. А у нас, видите ли, на первом месте понятие о чести.
- Так что, предлагаешь стать как они? - изумился Прохор.
- Зачем, необходимо жить по совести, только не быть наивными болванами. Если ты сделал доброе дело, а тебя тут же "носом в грязь", стоит отвечать тем же, но в двойном экземпляре и никакой жалости! Если выбьют глаз - выбей два!
- Это не по-христиански, - внезапно раздул щёки Добрецов, - Христос нам завещал: "если бьют по одной щеке, подставь другую".
- Брехня, ничего такого он не говорил, это ростовщики придумали, что бы нас в рабство взять и ведь у них получилось, но теперь всех этих сволочей под нож, благо в мире перезагрузка произошла. Сейчас будем выбирать другой путь: если ты гомик - кол в жопу и на площадь для назидания другим лицам нетрадиционной ориентации; кого-то убил - лишить жизни таким же способом; насильников кастрировать; ростовщикам - влить расплавленное золото в глотки.
- Это не демократично, не толерантно, ведь есть общепринятые ценности, - сильно возбудился профессор, даже пот на лице выступил.
- А вы, батенька, либерал, - усмехнулся Стас. - А может, замаскированный педераст? - с нескрываемой угрозой произносит он.
- Я?! - Добрецов на некоторое время теряет дар речи, затем, лицо багровеет: - Что вы себе такое позволяете!!! Меня, ведущего профессора, обвинить в мужеловстве!!
- А что тут обидного, в вашей среде всякое бывает, - пожал плечами Стас, - но меня радует такое искреннее возмущение, похоже, не рисуетесь. Поэтому даю бесплатный совет, забудьте о западных ценностях, живите нашими, русскими, они проверены веками, поэтому все недруги "обламывают о нас зубы".
Стасу смертельно надоедает дискуссия с профессором, он протягивает клык Прохору: - Ты бы догнал страдальца, зачем ему голышом да ещё и без пиписки по снегу бегать.
Тот кинул взгляд на бегущего к лесу человека, энергично замахал головой.
- Как знаешь, - равнодушно произносит Стас, - пускай мучается, подчищать за другими я не собираюсь, всё равно не выживет.
- Как ужасно, - судорожно дёрнул кадыком Прохор, на лице обозначились тугие желваки.
- Привыкнешь. Я, так думаю, этот случай не первый и не последний, - проницательно замечает Стас, - а сейчас рану тряпкой зажми, я за остальными схожу, затем вами займусь. Что-то за последнее время у нас много раненых образовалось, надо кардинально менять своё отношение к окружающему миру, иначе вымрем как мамонты.
Гл.9.
Генерал остановился рядом с офицерами, внимательно глянул в ту сторону, куда они напряжённо всматриваются. Сквозь серую пелену, на гране интуиции, замечает зыбкие силуэты бредущих в сторону Узунджи людей. Они практически сливаются с размытым фоном пространства, офицеры не совсем поняли, что видят людей, но генерал Семён Валентинович Брусилов утвердился в своём мнении, укоризненно покачал головой: - Вроде что-то заметили, а что именно, не можете понять?