Таким образом, была тщательно подготовлена почва для очередного визита Шарона в Вашингтон. Это был уже восьмой официальный визит Шарона в США с тех пор, как он стал премьер-министром. На встрече в Белом доме 14 апреля 2004 года президент предоставил своему гостю все, о чем тот просил, и даже больше. Буш знал об обвинениях в том, что Шарон разыгрывает "карту мира", чтобы избежать полицейского расследования обвинений в коррупции на родине, но он также верил, что Шарон будет двигаться в Газе и что он - единственный израильский лидер, который может это сделать. Поэтому он хотел оказать Шарону политическую поддержку, необходимую ему для осуществления размежевания и победы над своими внутренними оппонентами. Публично назвав план Шарона "смелой и исторической инициативой" и реальным вкладом в построение мира в регионе, Буш дал Шарону два конкретных заверения. Во-первых, он пообещал американскую поддержку сохранению за Израилем основных поселенческих блоков на Западном берегу реки Иордан в рамках окончательного урегулирования. Во-вторых, он отказал палестинским беженцам 1948 года в праве на возвращение и заявил, что в будущем они и их семьи должны иммигрировать в будущее палестинское государство, а не в Израиль. Шарон попросил дать ему эти гарантии в письменном виде и получил их в ходе своего визита. Пакт Буша и Шарона был подтвержден в ходе обмена письмами между лидерами двух стран. Письмо президента Буша от 14 апреля было подготовлено Эллиотом Абрамсом, неутомимым сторонником максимально возможной американской поддержки Израиля. В совокупности два заверения, содержащиеся в письме президента, означали резкий разворот американской политики в отношении арабо-израильского конфликта, проводившейся как демократическими, так и республиканскими администрациями с 1967 года. Они также уничтожили остатки доверия к администрации Буша как к честному посреднику в урегулировании палестино-израильского конфликта.
Реакция арабских стран на пакт Буша-Шарона была смесью неверия и разочарования. Все чувствовали, что, приняв одностороннюю националистическую программу Ликуда, Буш дал сигнал к гибели мирного процесса. Арафат назвал заявления Буша "новой Декларацией Бальфура", отсылая к печально известному обещанию Великобритании в 1917 году поддержать создание национального дома для еврейского народа в Палестине, а король Иордании Абдалла II отменил запланированную встречу с Бушем. Учитывая, что Шарон является сторонником тезиса о том, что "Иордания - это Палестина", у короля были все основания отмежеваться от соглашения, по поводу которого с ним не было проведено никаких консультаций и которое может дестабилизировать обстановку в его королевстве в результате притока палестинцев с Западного берега реки Иордан на Восточный. Президент Египта Хосни Мубарак отметил, что сейчас в арабском мире ненависть к американцам сильнее, чем когда-либо прежде. Организация Исламская конференция также осудила Вашингтон за поддержку односторонней инициативы Израиля. Для некоторых мусульман сговор Буша с Шароном был настолько беззаконным и глубоко оскорбительным, что вызвал бурную реакцию.
Хотя письмо Буша Шарону не имело обязательной силы в международном праве, оно представляло собой серьезный отход от международного консенсуса, и Европейский Союз отреагировал на него резко. На встрече министров иностранных дел стран ЕС в Тулламоре (Ирландия) 16 апреля было заявлено, что ЕС не признает никаких изменений границ от 4 июня 1967 года, кроме тех, которые были достигнуты по соглашению между сторонами. В этом заявлении было также ясно сказано, что право на возвращение беженцев - это еще один вопрос постоянного статуса, который должен быть предметом переговоров и согласования всех сторон спора. Однажды вечером Дов Вайсглас был на ужине с Хавьером Соланой, верховным представителем ЕС по общей внешней политике и политике безопасности, который не пытался скрыть своего гнева, назвав письмо президента "ударом в спину" мирному процессу. Вайсглас поинтересовался причиной столь резкого суждения. Солана ответил, что письмо отнимает у палестинцев основные возможности для ведения переговоров. После того как Израилю было обещано изменение границ и отсутствие права на возвращение, о чем еще можно было вести переговоры?