— Ты не скажешь мне, кому мы звоним? — сказала я.
Гуаньинь ответила, не глядя на меня, быстро набирая номер, который, судя по повторению звуков, состоял из восьмерок и девяток.
— Небеса, — сказала она. — Мы вызываем Небеса.
Квентин решил, что, что бы ни происходило между нами, стоило обсудить дело.
— Армии Небес были побеждены, — сказал он. — Обстоятельства серьезные, и необходим совет богов. Последний был тысячу лет назад. Ситуация серьезная.
Он не выглядел встревожено. Он словно испытывал ностальгию по тем дням. Я вспомнила, что он был мятежником. Сан Вуконг ворвался на Небеса и разгромил их.
— Ты должен быть польщен, — сказала я. — Не было никого хуже тебя больше, чем за тысячу лет.
То, что мы могли отодвинуть эмоции, было или отличным знаком или катастрофой для наших отношений. Я не помнила, что говорилось в журналах в приемном покое больницы.
— Не из-за меня был прошлый совет, — сказал Квентин. Он кивнул на Гуаньинь. — Из-за нее.
Я посмотрела на богиню в смятении. Из нас троих она была как сиделка с двумя противными детьми под присмотром. Глава агентства шпионов и лучший агент. Разве она могла быть проблемой для Небес?
Квентин заметил растерянность на моем лице.
— Ты не помнишь историю, как она отправилась в Ад и стала источать хорошую карму, чтобы сделать это место не таким ужасным? — сказал он. — Это был самый разрушительный поступок в истории космоса. Нефритовый император считает его худшим, чем тот раз, когда мы с тобой устроили осаду его замка. Это перевернуло его взгляды на естественный порядок Вселенной. Он не признается, но в его глазах она — угроза номер один.
— Я вас слышу, — сказала Гуаньинь. Она все еще была сосредоточена на телефоне, стукнула по нему пару раз кулаком. Телефонная связь путала ее не меньше людей.
— Так что да, — сказал Квентин. — Один из первобытных законов Небес — не путешествовать между мирами по своей воле. Ао Гуань один из ярых блюстителей правил. Но он порвал реальность, чтобы сбежать от угрозы. Он не боялся так, когда я вошел в его дом и потребовал Рюи цзиньгу бан.
Я скривилась. Опаснее Квентина был Красный ребенок, демон с огненной силой, которая могла стереть город. Красный ребенок чуть не растопил меня и Квентина среди камней и железа. Только удача и помощь Богини милосердия спасли нас.
А теперь Гуаньинь стучала по телефону со скоростью робота. Ее пальцы были размытыми. Прибор сиял, но пластик не таял, хотя температура могла поджарить яйцо. Я видела, что этот прибор был связан с сильной магией.
Она вдруг остановилась.
Гуаньинь осторожно убрала руку, словно доделала карточный домик. Наша связь была слабой, могла вот-вот оборваться.
— Ваи? — сказала она.
Гул донесся до моих ушей.
— КШШШАЙ? Ваи? Мяошань?
Говорил женский голос. Она звучала старше Гуаньинь. Не так мелодично.
— Мама, — сказала Гуаньинь. — Си во. Та рен зай нали?
Заметив мое смятение, она нажала на кнопку, убирающую звук.
— Королева-мать запада, — объяснила Гуаньинь. — Не моя кровная мать.
Я узнала больше о божествах, став Шохушень. Не много, но хоть что-то. Мы говорили с женщиной высокого ранга из небесного пантеона. Местной Герой.
— Мяошань! — сказала королева, похоже, называя Гуаньинь уменьшительным именем. — Я долго тебя не слышала, и ты не спросишь, как я? Только «где остальные»? Что случилось с тобой на Земле? Ты потеряла манеры в этой помойке?
Гуаньинь закатила глаза.
— Мама, прости, но я не могу сейчас говорить. Ты должна связать меня с остальными. Это важно.
— Вот как, — взвыл голос на другом конце. — Она даже не хочет со мной говорить. Делает вид, что я не существую, мне в лицо. Ай-я…
Причитания продолжались, но казалось, что королева при этом двигалась. Она будто прошла в другую комнату, унося с собой прибор для связи. Я не знала, как выглядел план дворца, но представила небольшое ранчо. И ее с беспроводным телефоном.
— Другие мои девочки не так заняты работой, что не могут и минуту со мной поговорить, — выла королева, ни к кому не обращаясь, но так, чтобы мы все еще ее слышали. — Что же я сделала не так с этой?
— Она звучит как твоя настоящая мать, — прошептала я Гуаньинь.
Богиня милосердия посмотрела на меня так мрачно, что Квентин отодвинул стул от стола. Но я не вздрогнула. Она уже много раз это делала, я привыкла.
Вдруг шум на фоне в телефоне сменился, стал громче, словно рев на стадионе. Это новое место было достаточно большим, чтобы уместить сотни или даже тысячи голосов, и все одновременно болтали. Королева-мать прошла в аудиторию замка.