Железные Руки рассредоточились по всему лабиринту улья, и каждое отделение было занято своим делом. Если бы Телак захотел, он мог бы разумом узреть их всех, словно звезды, рассыпанные на небосклоне. Чем моложе был воин, тем ярче горела его искра. Ветераны ордена, такие как Раут или Кхатир, лишь тускло мерцали во тьме, подобно последнему отблеску лишенного энергии люминатора.
Он знал, почему все обстоит именно так. Быть может, только библиарии ордена в полной мере сознавали ту цену, которую заплатили Железные Руки за свое стремление к физическому совершенству.
Временами Телак задавался вопросом, что будет, если Железные Руки когда-нибудь его все же достигнут. Что станет, если чудеса биоинженерии позволят им удалять со своих металлических скелетов последние остатки живой плоти? Сможет ли Телак еще видеть их души, или они канут в небытие, затеряются в холодной пустоте материальности?
Быть может, так и должно быть, и не стоит горевать об этом. Никто не может отрицать той мощи, что обрел орден в своей вечной погоне за самоулучшением. Железные Руки верили, и во многом справедливо, что во всем Империуме нет силы решительней и непоколебимей, чем они. Они признавали, что есть воины более смертоносные, более жестокие, более напыщенные, более быстрые и более набожные, но никто из них не мог вынести столько, сколько они, встречающие любые невзгоды с безграничным стоицизмом и готовые идти до конца, даже когда врагам нет числа.
Они гордились этой верой. Все они, от юных неофитов с Медузы до почтенных Древних, навеки закованных в саркофаги дредноутов, несли эту гордость в своих бьющихся сердцах. Она двигала ими, заставляя стремиться к новым свершениям, новым граням разрушения и выживания.
«Гордость, — думал Телак. — Быть может, именно она и остается, когда угасает последняя искра души. В конце концов, все иное мы в себе уже искоренили».
— Библиарий.
Телак открыл глаза и увидел приближающегося Раута. Несмотря на огромные габариты силового доспеха, командир появился совершенно бесшумно. Пластины его брони пересекали алые полосы крови и черные ожоги от лазерных лучей. В воздухе вокруг воина стоял обжигающий рецепторы аммиачный смрад — остаточный эффект от деактивации расщепляющего поля его силового меча.
— Командир, — поприветствовал Телак, склонив голову.
Он почувствовал укол вины, хоть и понимал, что ему не за что себя винить. Телак знал свой предел и сознавал, скольких сил от него потребуют грядущие дни. Он регулярно нуждался в отдыхе, хотя бы мимолетном мгновении спокойствия в стороне от непрерывной чистки одного сектора за другим.
И все же он чувствовал вину. В присутствии Раута любой начинал корить себя, словно командир мог видеть своих воинов насквозь и хранил под сводами своего металлического черепа сокровенное знание о любом, даже мельчайшем проявлении слабости, беспечности или глупости.
— Ты ранен? — вопросил Раут.
— Готовлюсь к следующему наступлению, — в меру искренне ответил Телак.
Он словно пытался оправдаться, но понимал, что лучше ему от этого не станет ни капли.
«Мои глаза уже кровоточат. Кожа на голове покрылась пузырями, губы потрескались. Ты не понимаешь, чего требуешь от меня, чего ты требуешь ото всех».
— Ты мне нужен, — сказал Раут. — Титаны вступили в бой с врагом в Чреве. Нам нужно ускорить наше продвижение.
Телак знал, что это требование безотлагательно, и оттолкнулся от стены. Мышцы воспротивились, но он проигнорировал боль.
— Цель? — спросил библиарий.
Раут приложил свой силовой меч к доспеху.
— После очищения двух шпилей Меламара мы должны направиться прямо к Капитолию. У меня нет сведений о путях перехода. Дай мне свое видение.
Телак полностью очистил свой разум от любых мыслей и закрыл глаза. Он поставил посох на землю и оперся на него, чувствуя, как психическая энергия бежит вверх и вниз по древку.
— Как прикажешь, — произнес он, начиная ментальный ритуал, который должен был освободить его разум от оков бренной плоти и открыть ему путь в миазмах эфира.
Телак глубоко и ровно вдохнул, принуждая свое вечно готовое к бою первичное сердце замедлить темп.
А затем, неспешно, он открыл свой ментальный глаз. Мир вокруг библиария — звуки и запахи шпиля — исчез, и на его место пришел другой мир — призрачный, эфемерный.
+Я готов,+ послал он импульс непосредственно в мозг Раута. Телак больше не владел своими физическими губами, и картину, представшую перед ним, видел не своими смертными глазами.
Словно откуда-то издалека услышал он ответный голос Раута:
— Соединительные туннели. Вот все, что я хочу увидеть.
Телак позволил своему сознанию воспарить над телом. Он чувствовал, как проникает сквозь феррокрит и адамантий, слой за слоем, стремясь на север. Все вокруг было абстрактным, изменчивым, будто сотканным водными линиями на черной глади. Мерцающие образы живых душ проявлялись в темноте — сражающиеся, бегущие, умирающие. И хотя его собственная душа летела высоко над ними, Телак слышал холодное шипение, сопровождавшее смерти людей и возвещавшее о том, что их сущности уносятся в метафизические объятия вечно голодного варпа.
Он вылетел за пределы шпиля и, паря в вышине, окинул взором весь улей-кластер. Всюду виднелись призрачные очертания движущихся войск. Телак видел бесконечные колонны марширующих смертных солдат, изливающиеся из растекшегося в самом центре пятна тьмы — Капитолия. Сотни мужчин и женщин, ведомых безликими созданиями, в чьих жилах течет сама скверна.
Эти люди отличались от тех, с кем Железные Руки сражались в Гелате, Горгасе или в первые дни штурма шпилей Меламара. Телак ясно чувствовал их порочность, эту жалкую пародию на жизнь, извращенную теми силами, что пустили корни на Шардене.
+Новые подкрепления движутся из Капитолия,+ передал он. +Их много. Справиться с ними будет не так легко, как прежде.+
Его духовное воплощение скользнуло за северные границы Меламара Примус и дальше, в пустоши. До слуха Телака донеслось глухие звуки стрельбы тяжелых орудий, и библиарий увидел массивные очертания титанов, идущих в бой. Он увидел колонны урчащей бронетехники, с обеих сторон сходящиеся в битве. Он увидел боевые катера, переполненные солдатами или загруженные кластерными бомбами. С того самого момента, как Железные Руки пробились через внешние стены, сражение распространялось стремительно, как вирус, поразивший тело и рвущийся по артериям к органам.
Телак почувствовал, что падает. Поймав течения варпа и следуя им, он медленно спланировал к земле.
На северо-востоке от шпилей Меламара раскинулась еще одна широкая область заброшенных индустриальных пустошей. Облака мертвенно-зеленого токсичного тумана клубились между стенами древних мануфакторий. Шарденский комплекс, как и многие виденные Телаком раньше, являл собой череду островов с рвущимися к небесам башнями посреди моря ядовитой мерзости.
+Зоны к северу от Меламара пусты. Как и предполагалось, вражеские силы передвигаются под землей.+
Телак опустился еще ниже. Поверхность рванулась ему навстречу, но его бестелесная форма прошла сквозь нее. Давящее чувство ледяной хваткой вцепилось в душу, пока он продирался слой за слоем сквозь почву и металлические конструкции.
Внезапно он оказался в огромном подземном туннеле, чью темень местами нарушали мягко мерцающие направляющие огни. Туннель уходил далеко на северо-восток, проходя непосредственно под Шарденом Прим и направляясь к центральным шпилям Капитолия.
+Многочисленные стационарные артиллерийские точки,+ доложил Телак, пролетая по туннелю и внимательно его осматривая. +Оборонительные рубежи установлены через каждые пять сотен метров. Вижу траншеи и скопления тяжелого оружия.+
В пол туннеля были вмонтированы широкие рельсы. Громадные поезда проезжали в обе стороны, пополняя густой покров маслянистого дыма, расползавшийся по потолку. Телак видел души смертных защитников, вспыхивающие в тумане подобно звездам. Но если души верноподданных Империума были чисты, то эти мерцали пурпурным светом, и даже искажения эфира не могли скрыть его.