Еще так недавно в отдельном кабинете он пил шампанское и его обнимала юная и нежная, как мадонна Мурильо, корифейка балета. Он ясно помнит даже все свои мысли. Он думал о том, как хороша жизнь и молодость, как радостна любовь женщины… и зачем война?… Он был на счету отличного офицера, любимого товарищами и подчиненными, но вечная опасность, боязнь каждую минуту быть убитым и искалеченным, все это увеличило в его глазах ценность жизни. Он думал тогда о первых днях войны, когда он самоотверженно вынес на руках из–под неприя- иельскаго огня раненого товарища. Теперь он этого не сделал бы, если бы он кого и взял бы на руки, то, пожалуй, только хорошенькую, маленькую женщину…
Да, он ясно помнит все, что было несколько часов назад… А теперь… Куда–то исчез важный, толстый швейцар и лакеи, нет драпировок и растений.
В двери, на которых мелом была написана цифра один, они вошли. На бархатных креслах сидели два человека в кожаных куртках с кобурами. Наганы за поясом.
— Откуда?
— Опоздали немного, сейчас только товарищ Григорьев отправил в штаб Духонина 30 человек.
Начался короткий допрос, в котором ни та, ни другая сторона ничего не понимала.
Решили, что он симулирует сумасшедшего, но он белогвардеец и ярый монархист…
Кожаный чемодан, щегольский френч и лакированные сапоги помогли ускорить развяжу.
— Товарищ Григорьев, а Вы прогадали, поторопились вчера, эти сапоги будут мои…
— Что же, мы его в расход запишем?
— Да, конечно, в штаб Духонина…
— Генерал Духонин? кажется, на юго–западном фронте? — спросил недоумевающе офицер.
— Перестаньте бредить, идите за мной…
Вдруг инстинктом понял опасность, стал сопротивляться как молодое животное, почувствовавшее опасность для своей жизни. Но его насильно стащили во двор в бетонный сарай и бросили на пол.
Вскоре вошел чекист и коротко приказал: встаньте к стенке!
— Зачем?
— К стенке, говорят вам, к стенке!..
Измученный, избитый, покорно повиновался…
Чекист подошел, приставил к виску кружок дула и выстрелил…
С. Серый
НА СВЯТКАХ
Сказка
— А приятно, доложу я вам, гулять по земле с официальным разрешением. Чувствуешь себя совершенно свободным гражданином. Да здравствует свобода! Уррра!
— Фу ты, черт! Ишь разорался!
— Я к вашим услугам!
— Это еще что за харя? Пошел к черту!
— Гм… Трудновато будет! Да я и не хочу сейчас! У меня разрешение… Официальное разрешение на право свободного разгуливания по планете Земле, понимаете?
— Да кто ты такой? Какого черта тебе, наконец, надо!
— Кто я? Я — черт! Рождественский черт! Самый нас- тояшин. Извольте сами убедиться: вот под шляпой — рога, хвост — кончик даже не спрятан, копыта в ботинках… Ну, относительно копыт вы мне на слово поверите. А вы тоже хороши! Только что меня приглашали, а теперь уже ругаетесь. Сознаюсь, я вел себя несколько шумно, но ведь поймите — официальное разрешение! И я, как видите, гуляю.
Черт с таинственным видом потянулся к уху незнакомца.
— Знаете, я даже в ресторанчик заглянул. Понимаете? Для храбрости не мешает? А прехорошенькая, доложу я вам, девочка в этом ресторане. — Черт умильно облизнулся. — Вот бы вам туда, а?
— Мне? Черт тебя подери! Мне жрать нечего, а ты в ресторан…
— Фи, фи, свободный гражданин и… жрать нечего! Как же это вам не стыдно, а?
Незнакомец насупился.
— Я — эмигрант.
— Эмигрант?!
Наступило неловкое молчание.
— Так ты черт, говоришь?
— Так точно! Вот официальное удостов…
— Фу! Привязался… Черт, а черт! Купи у меня душу.
Черт даже подпрыгнул от радости, но, как черт коммерческий, решил действовать по всем правилам торгового искусства.
— Да, знаете ли…я справлюсь… у меня денег при себе нет!..
— Врешь, мерзавец! — и черт почувствовал, что ноги его задрыгали в воздухе, а по хвосту разлилась какая–то тупая боль.
— Я… согласен!
— Давай деньги, если согласен.
— Ско–сколько?
— Двадцать тысяч! На первый раз хватит!
— Уф, какая дешевка! — подумал черт и облегченно вздохнул.
— Письменное условие надо было бы, подпись кровью, — добавил он вслух.
— Только–то?? Пиши.
— Сейчас, сейчас… У меня готовые 6 ланки-с! Так-с! Извольте подписаться.
Незнакомец разрезал ножом палец и подписался.