Часто дыша, она села на кровати. Какой странный, жуткий сон. Она подоткнула под себя одеяло и уставилась на дверной проем, в темноту. Дверь открыта? Она помнила, что, как и всегда, заперла ее на ночь. Но сейчас - если дверь открыта...
И тут, окончательно пробудившись, она услышала:
Тук, тук, тук.
Стучали в окно.
Не смея дышать, она прислушалась - и вот, снова:
Тук, тук, тук.
Это птица? Так рано? Иногда к ним прилетали синички, клевали шпаклевку вокруг оконных стекол и заглядывали в дом, но это всегда бывало днем.
Она выскользнула из постели и, раздвинув занавески, присела возле низкого окна.
Поначалу ничего не было видно: сплошь чернота. Прилепившись носом к стеклу, она различила темную крышу дома на другой стороне улицы. А потом у самого стекла заметила нечто очень странное. Очень маленькое, смутно различимее, белого цвета. Предмет приближался – он уже почти касался стекла.
Неужели это...?
Люси кинулась к лампе у кровати, включила свет - и на миг замерла, глядя в дверной проем: дверь спальни была распахнута настежь.
Она вернулась к окну. За стеклом, совсем близко парили подснежники - стебельки вместе, цветки врозь.
Как это? Три подснежника - за окном чердака, высоко над землей? Она подняла задвижку и открыла окно.
От света лампы за ее спиной темнота казалась еще черней. Но свет падал на подснежники – они были совсем близко. И еще она увидела, что их держали гигантские пальцы - большой и указательный. Пальцы придвинулись.
Она отшатнулась от окна и почти упала на кровать. Не в силах подняться, она глядела в проем окна - а между тем, указательный и большой палец очень бережно положили три цветка на подоконник - и исчезли.
Люси очень испугалась. Но еще больше оживилась от любопытства. Происходит явно что-то чудесное. Она не должна бояться. Если сейчас позволить себе испугаться, не упустишь ли самое интересное?
Она подошла к окну и подобрала цветы. Они были настоящие. Но откуда? Подснежники - в апреле? Они давно отцвели.
Люси выглянула в темноту. И вот опять, огромные большой и указательный пальцы, приблизившись, протягивали наперстянку. Наперстянку! В апреле? На несколько месяцев раньше срока?
Она протянула руку за цветами – но пальцы подались назад. Что это значит? «Наверное, - подумала она, - это знак идти за ними следом». Ей вспомнился страшный сон - и тот жуткий вой.
Теперь она разглядела в темноте гигантский силуэт, возвышавшийся во тьме над крышей дома. Должно быть, эта громада стоит у них в саду. Или, может, на тротуаре.
Она отвернулась и принялась натягивать на себя одежду.
Люси тихо приоткрыла входную дверь и выглянула на улицу. Сердце у нее колотилось. Что там? Человек на крыше грузовика? Или в такой специальной люльке, в которой поднимают рабочих, когда чинят уличные фонари? Или просто великан с огромными пальцами? В любом случае - подснежники настоящие. Но там не оказалось никого.
На улице было уже не так темно. Чернильное небо за крышами на востоке начало светлеть. Она закрыла за собой дверь и на миг прислушалась: где-то в вышине пел жаворонок. На другой стороне деревни просвиристел первый дрозд. Но исполинская громада исчезла.
И тут что-то, едва коснувшись ее лица, упало на землю. Наперстянка! Люси подобрала ее.
В тот же миг она ощутила отвратительный запах гнили - и сразу узнала запах грязи на болотах. Она подумала, что так пахнет наперстянка – но нет, запах был повсюду, и она посмотрела наверх.
И увидела исполинское лицо – пара огромных глаз глядела на нее из-за угла дома. Наверное, подумала Люси, эта громада стоит прямо у ворот гаража.
Глядя наверх, Люси медленно обошла угол дома – и увидела ее целиком: она не стояла, а сидела, привалившись спиной к стене дома. И вот где пахло будь здоров. Исполинское существо, казалось, было сплошной массой черной слизи с обрывками камыша и прилипшими там и тут завитками корней. Люси взглянула на лицо – огромные глаза смотрели прямо на нее. У нее перехватило дух – словно она неслась куда-то на бешеной скорости. Может, эта громадина вышла из моря? И пробиралась через болота? Ей вспомнилось лицо из того страшного сна, похожее на тюленью морду – лицо девочки и глаза как у тюленя, и потом резкий, отчетливый оклик: «Очисти меня!» Кажется, так - «очисти»? И вот что значили подснежники?
Люси знала, что делать. Она размотала папин шланг, одним концом уже приделанный к крану, включила самый большой напор и, чтобы струя била сильней, прикрыла пальцем отверстие шланга.
И тут она услышала другой голос – мягкий, раскатистый, будто гром, доносящийся издалека – исходивший непонятно откуда. Удивительный голос. По крайней мере, он удивительным образом успокоил Люси, она стала смелее. И казалось, он произнес: