Железнодорожная история.
Ухову повезло, в его плацкартном билете было проставлено нечётное место. «Внизу буду,- говорил он,- как барин». Дорога предстояла неблизкая, - ехать почти трое суток. Прикупил провизии, собрал чемодан, ждал отъезда с нетерпением. Пришёл на вокзал задолго до прибытия. Ходил по перрону с гордостью конкретного преимущества, поглядывая на других пассажиров почти с жалостью. «У большинства места некачественные, верхние и даже боковые. А у меня самое неплохое»,- думал он, проверяя в кармане сохранность билета. О поезде ещё не объявили, не было информации и на электронном табло, но Ухов знал, на какой путь прибудет и где остановиться необходимый вагон. Ему, в отличие от остальных, не нужно было бегать по путям, вслушиваясь в загадочные слова объявляющей женщины. Он выяснил всё ещё вчера: не поленился присутствовать днём раньше и прочертил мелом вспомогательную линию возле номера с нужными цифрами. Никогда ещё Ухову не было так уверенно и хорошо. Он сел на твёрдую спину чемодана, раскрыл газету, но не читал, а просто разглядывал радостно прыгающие буквы. Наконец подошёл состав поезда. Двери вагонов были заранее открыты, и в них, ещё на ходу, стали запрыгивать нетерпеливые пассажиры. Ухов впервые видел на железной дороге такое безобразие, и ему стало как-то тревожно. Подождал окончательности движения, не торопясь пробрался до своего места и увидел то, от чего из рук едва не выпал дорогостоящий чемодан. На его законном месте сидела старая старуха. «Ах ты гадина»,- подумал Ухов и вежливо поздоровался. Старуха ничего не ответила, лишь посмотрела на него рассеянным, склеротическим взглядом, от которого Ухова повело в сторону. Он наткнулся на металлическую ступень для ног верхних пассажиров и почти вскрикнул: - А это ваше место!? Зачем он это сказал Ухов и сам не понял. Наверняка у старухи опасное верхнее, и всё равно придётся уступить, чтобы не отворачиваться в окно, когда старый человек будет карабкаться негнущимся телом на свою верхнюю полку. Такое зрелище не для слабого, давно не отдыхавшего Ухова. Старушка с достоинством достала из авоськи целлофановый пакет, из пакета извлекла узорный носовой платок, из платка вытащила кошелёк, из кошелька долгожданный билет. - Это моё место, гражданин. Вот вам! - старушка прикрыла один глаз билетом и посмотрела через дырочки пробитой даты на обидчика. Ухов взял старушкин «тугамент», приставил к своим близоруким глазам, и прочёл напечатанные цифры. Место оказалось правильное, а вот вагон... - Мамаша,- сказал Ухов, жалея старую женщину,- в вашем билете двенадцатый вагон, а Вы в четвёртые сели. Нехорошо, мамаша. - Сам ты четвёртый, осерчала старушка, пряча проездной документ обратно в платки, пакеты. - Товарищ,- встрял мужчина в шляпе,- у меня тоже двенадцатый. Вы в меньшинстве. Ухов не стал спорить, вышел на улицу. В первом окне висела табличка с цифрой «восемь». Пройдя туда где вчера были первые вагоны, оказался в хвосте длинного состава. Огляделся и понял, что поезд причалил обратной стороной, от этого вся строгая нумерация пошла навылет, обратным способом. Как раз в это время навстречу шёл железнодорожник. «Это, наверное, начальник поезда»,- подумал Ухов, выбирая линию поведения с ответственным человеком. Так и не успев определиться, сказал то, что в этот момент оказалось во временной памяти главного процессора. - Безобразие, буду жаловаться,- сказал Ухов, и растерялся, разглядев мощную фигуру серьёзного мужчины. Смерив взглядом нервного пассажира, железнодорожник пошевелил красивыми усами, достал из карманы загорелый кулак и показал, оставляя на расстоянии, словно боясь, что при разглядывании вблизи впечатление будет слишком сильным. Ухов, благодарный за то, что предупреждение сделано деликатно, всё-таки испугался, но спросил всей оставшейся храбростью: - Почему в поезде ошибочная нумерация? Вчера вагоны становились в другие места. Железнодорожнику вопрос понравился. Ему вообще нравилось всё, хоть чуть связанное с движением поездов. Он убрал напрасный кулак и объяснил мирными, сочувственными словами: - Сегодня происходит чётный день,- и улыбнулся, показывая хорошие крупные зубы. Ухов почувствовал смысл и желание благодарности. Ему захотелось сделать что-нибудь незлое приветливому человеку. - Послушайте, а вы действительно начальник поезда,- спросил он, уважительно разглядывая знаки различия. - Да, это я,- подтвердил человек и осторожно похлопал Ухова по плечу. Так они постояли, глядя друг в друга умилёнными лицами, и начальник ушёл в голову поезда, чтобы без отдыха продолжать необходимый труд. Ухов какое-то время смотрел вслед, потом вспомнил земные заботы, и двинулся вдоль, продолжая искать смысл и соответствие... Его место опять оказалось занято. Ухов достал измятый билет, показал сидящему мужчине и спросил голосом Чадского из школьной постановки Грибоедова: - Кто скажет мне, в какой вагон зашёл? Сидящий мужчина извлёк из книги умные глаза, пробормотал какую-то чушь, и снова занялся чтением. Ухов прямо вышел из себя. Походил по вагону, успокоился, вернулся. Снова спросил про номер нарочно бесцветным голосом. Сидящий мужчина поднял отсутствующие глаза, пробормотал очередную чушь и хотел читать дальше, но Ухов захлопнул книгу. Это была Жорж Санд. - В вашем возрасте такие книги не полезны,- Ухов постучал указательным пальцем по вагонному столику. - В вашем возрасте пора быть умнее,- ударил пальцем, на этот раз по своему лбу. Сидящий мужчина встал, ловко превратившись в стоящего мужчину: - Это двенадцатый вагон. А вы - хам. - Вы врёте,- Ухов вымученно засмеялся. Повисла пауза. - А давайте спросим у первых трёх, как в русском эпосе. - Вы имеете в виду народное творчество? - Его,- кивнул стоящий мужчина и одел на умный, почти лысый лоб легкомысленную кепку. - А давайте,- строго согласился Ухов. Мимо совершала свою жизнь случайная девушка. Её глаза закрывала чёлка, из ушей спускались яркие провода плеера. - Скажите,- спросил стоящий мужчина, приподнимая головной убор, - какой вагон проставлен в вашем билете. Девушка ничего не ответила. Мужчина повторил свой манёвр с головным убором и снова спросил. Девушка освободила от затычки ближайшее к Ухову ухо, и сказала, обращаясь почему-то именно к нему: - Нахал! Ты на что намекаешь! Какой проставлен, такой проставлен! - Уважаемая,- деликатно отозвался Ухов,- у нас спор возник. - Ах, вы на меня уже и спорите!? - девушка замахнулась на Ухова сумочкой, а когда тот убрал лицо, ударила коленкой. Стоящий мужчина, видя какой участи миновал, на всякий случай присел. Ухов лёг рядом... Следующим представителем эпоса оказалась очень пожилая женщина. - Это который вагон,- спросил сидящий мужчина, делая Ухову искусственное дыхание. - Да вы что, сынки,- смутилась старушка,- это же пятый номер трамвая. Мне сходить через одну. - Сейчас сходи, мы в парк едем,- сказал Ухов, не приходя в себя. Старушку как ветром сдуло... - Третьим будешь? - спросил сидящий мужчина ничем не занятого, гуляющего по вагону пенсионера. Тот остановился, и протянул пустой стакан, который заранее держал в руке. Очнулся Ухов. Сидящий мужчина налил, стоящий пенсионер сел, приходящий в себя Ухов остался лежать. Выпили-налили ещё. Так наливали и пили, пока всё не иссякло... - А куда мы едем,- спросил лежащий мужчина уже сидящего Ухова. - Мы едем в Среднюю Азию,- объяснил пенсионер, показывая замусоленную тюбетейку. - Мы едим Среднюю Азию,- повторил лежащий мужчина в неправильном бреду. - А чего мы там хотим? - спросил Ухов, вглядываясь в лицо говорящего. Пенсионер облизнулся: - Там столько плова, что едят его руками. - Мы едим Среднюю Азию,- снова повторил лежащий. Ухов не выдержал, легонько встряхнул говорящего всякую чушь человека. - Не хочу в Среднюю,- очнулся мужчина,- хочу на Дальний Восток. - Катись, нам больше достанется,- не огорчился пенсионер, разглядывая пустой стакан. - Ну и покачусь,- обиделся лежащий и покатился, прямо через вагон, через людей, через всё. «Наконец-то»,- подумал Ухов, занимая своё законное «нижнее лежачее». Едва задремал, как на него сел худым телом старик-пенсионер. Он успел переодеться, был в тюбетейке и махровом халате. В последнее время отдых для Ухова стал проблемой. Скучная, одинаковая жизнь расстроила нервы, сон приходил редко и не вовремя. Сейчас же он чувствовал, что засыпает как надо, долгим и глубоким сном, немыслимо полезным для здоровья человека. Почувствовав в руке худобу чужой поясницы, ощутил в себе лютую, почти звериную ненависть. Не открывая уже не спящих глаз, поджал колени и взбрыкнул, будто бы во сне. Пенсионер не упал, но тюбетейка с головы слетела. Он полез доставать, бормоча себе под нос не разбери что. Ухов воспользовался моментом, и разлёгся небольшим телом так, чтобы не осталось свободных промежутков для постороннего. Ещё успел сделать спокойное лицо, показывая, что это поведение спящего человека и ответственности не имеет. Он лежал в таком положении долго, слишком долго. Нетренированный организм потерял радость жизни, онемел от неподвижности, стал превращаться в чужое. Не выдержал, - перевернулся. Старик, словно карауливший момент случая, уселся рядом, грубо потеснив отдыхающего человека. Ухов резко поднялся, слишком резко, - в голову ударило. Повалился обратн