Казалось, настало время для перехода к более тесному сотрудничеству с габсбургским лагерем. "Если это дело продолжится, - сказал Георг Вильгельм своему доверенному лицу в минуту отчаяния, - я сойду с ума, ибо я очень огорчен. [...] Я должен буду присоединиться к императору, у меня нет другого выхода; у меня только один сын; если император останется, то, полагаю, я и мой сын сможем остаться курфюрстом".4 22 мая 1626 года, несмотря на протесты своих советников и эстетов, которые предпочли бы строгую политику нейтралитета, курфюрст подписал договор с императором. По условиям этого договора все курфюршество было открыто для имперских войск. Последовали тяжелые времена, поскольку имперский верховный главнокомандующий, граф Валленштейн, имел привычку требовать от населения оккупированной территории провизию, жилье и плату за содержание своих войск.
Таким образом, Бранденбург не получил никакого облегчения от союза с императором. Более того, когда имперские войска отбросили своих противников и приблизились к зениту своего могущества в конце 1620-х годов, император Фердинанд II, казалось, полностью игнорировал Георга Вильгельма. В Эдикте о реституции 1629 года император объявил, что намерен "вернуть" силой, если потребуется, "все архиепископства, епископства, прелатеции, монастыри, госпитали и наделы", которыми католики владели в 1552 году - программа, имевшая крайне негативные последствия для Бранденбурга, где многочисленные церковные учреждения были переданы под управление протестантов. Эдикт подтвердил соглашение 1555 года, а также исключил кальвинистов из религиозного мира в империи; только католическое и лютеранское вероисповедания имели официальный статус - "все остальные доктрины и секты запрещены и не могут быть терпимы".5
Драматическое вступление Швеции в войну в Германии в 1630 году принесло облегчение протестантским землям, но одновременно усилило политическое давление на Бранденбург.6 В 1620 году сестра Георга Вильгельма Мария Элеонора была выдана замуж за шведского короля Густава Адольфа, великого деятеля, чей аппетит к войнам и завоеваниям сочетался с миссионерским рвением в борьбе за протестантское дело в Европе. По мере вовлечения в германский конфликт шведский король, у которого не было других союзников в Германии, решил заключить союз со своим шурином Георгом Вильгельмом. Курфюрст не захотел этого делать, и легко понять почему. Последние полтора десятилетия Густав Адольф вел завоевательную войну на востоке Балтики. В результате серии кампаний против России Швеция получила в свое распоряжение обширную территорию, простирающуюся от Финляндии до Эстонии. В 1621 году Густав Адольф возобновил войну против Польши, оккупировав герцогскую Пруссию и завоевав Ливонию (современные Латвия и Эстония). Шведский король даже подтолкнул престарелого герцога Мекленбургского к соглашению о том, что герцогство перейдет к Швеции после его смерти, что напрямую противоречило давнему договору о наследовании, заключенному Бранденбургом с северным соседом.
Все это говорило о том, что шведы будут не менее опасны в качестве друзей, чем в качестве врагов. Георг Вильгельм вернулся к идее нейтралитета. Он планировал совместно с Саксонией сформировать протестантский блок, который противостоял бы реализации эдикта о реституции и в то же время служил бы буфером между императором и его врагами на севере. Эта политика принесла плоды в Лейпцигском конвенте в феврале 1631 года. Но эти маневры мало что дали для отражения угрозы, нависшей над Бранденбургом с севера и юга. Из Вены доносились яростные предупреждения и угрозы. Тем временем через Неймарк происходили столкновения между шведскими и имперскими войсками, в ходе которых шведы вытеснили имперцев из провинции и заняли укрепленные города Франкфурт-на-Одере, Ландсберг и Кюстрин.
Ободренный успехами своих войск на поле боя, шведский король потребовал заключения прямого союза с Бранденбургом. Протесты Георга Вильгельма о том, что он желает сохранить нейтралитет, остались без внимания. Как объяснил Густав Адольф бранденбургскому посланнику:
Я не хочу знать и слышать ничего о нейтралитете. [Курфюрст должен быть другом или врагом. Когда я приду к его границам, он должен объявить себя холодным или горячим. Это борьба между Богом и дьяволом. Если мой кузен хочет встать на сторону Бога, то он должен присоединиться ко мне; если он предпочитает встать на сторону дьявола, то, конечно, он должен сражаться со мной; третьего пути нет".7
Пока Георг Вильгельм раздумывал, шведский король приблизился к Берлину с войсками за спиной. В панике курфюрст отправил женщин из своей семьи на переговоры с захватчиком в Кёпеник, расположенный в нескольких километрах к юго-востоку от столицы. В итоге было решено, что король должен прибыть в город с 1000 человек для продолжения переговоров в качестве гостя курфюрста. В течение последующих дней шведы заманчиво говорили об уступке части Померании Бранденбургу, намекали на брак между дочерью короля и сыном курфюрста и настаивали на союзе. Георг Вильгельм решил бросить шведам вызов.