Георг Вильгельм провел последние четыре года своего правления, пытаясь вытеснить шведов из Бранденбурга и взять под контроль Померанию, герцог которой умер в марте 1637 года. Его попытки собрать бранденбургскую армию против Швеции привели к тому, что она была малочисленной и плохо оснащенной, и курфюршество подверглось опустошительному натиску как шведов и имперцев, так и менее дисциплинированных частей собственных войск. После шведского вторжения в Марку курфюрст был вынужден бежать - не в последний раз в истории Бранденбургских Гогенцоллернов - в относительную безопасность герцогской Пруссии, где он и умер в 1640 году.
ПОЛИТИКА
Фридрих Великий позже назвал курфюрста Георга Вильгельма "неспособным к управлению", а одна история Пруссии недоброжелательно отметила, что худшим недостатком этого курфюрста была не столько "нерешительность ума", сколько "отсутствие ума, который можно было бы выдумать". Еще два таких курфюрста, добавлялось там, и Бранденбург "перестал бы представлять собой что-либо, кроме приходской истории". Подобные суждения в изобилии встречаются во вторичной литературе.12 Георг Вильгельм, безусловно, представлял собой негероическую фигуру, и он осознавал этот факт. В молодости он был серьезно ранен во время охоты. Глубокая рана на бедре хронически воспалялась, приковывая его к креслу и лишая жизненных сил. В то время, когда судьба Германии, казалось, находилась в руках физически сильных военачальников, зрелище курфюрста, бегающего в своем кресле-седле туда-сюда, чтобы избежать различных вооруженных сил, проходящих без разрешения по его территории, вряд ли внушало доверие. "Мне очень больно, - писал он в июле 1626 года, - что мои земли были растрачены таким образом и что мной так пренебрегали и издевались. Весь мир, должно быть, принимает меня за трусливого слабака...13
Однако колебания и колебания этих лет были связаны не столько с личными качествами правителя, сколько с внутренней сложностью выбора, который стоял перед ним. В его затруднительном положении было нечто неустранимое, нечто структурное. Это стоит подчеркнуть, потому что это обращает наше внимание на одну из преемственных черт бранденбургской (позже прусской) истории. Снова и снова люди, принимающие решения в Берлине, оказывались между фронтами, вынужденные колебаться между вариантами. И в каждом из этих случаев монарх оказывался уязвимым для обвинений в нерешительности, уклончивости, неспособности принять решение. Это не было следствием "географии" в каком-либо упрощенном смысле, а скорее местом Бранденбурга на ментальной карте европейской политики власти. Если представить себе основные линии конфликта между континентальными силовыми блоками начала XVII века - Швеция-Дания, Польша-Литва, Австрия-Испания и Франция, - то станет ясно, что Бранденбург, с его практически не защищенными уделами на западе и востоке, находился в зоне пересечения этих линий. Позднее могущество Швеции пойдет на спад, за ней последует могущество Польши, но возвышение России до статуса великой державы вновь поставит ту же проблему, и сменяющим друг друга берлинским правительствам придется выбирать между союзом, вооруженным нейтралитетом и самостоятельными действиями.
По мере углубления военного и дипломатического положения Бранденбурга в Берлине возникали конкурирующие группировки с противоположными внешнеполитическими целями. Должен ли Бранденбург придерживаться своей традиционной верности императору Священной Римской империи и искать безопасности на стороне Габсбургов? Такого мнения придерживался граф Адам Шварценберг, католик, уроженец графства Марк, который поддерживал притязания Бранденбурга на Юлих-Берг. С середины 1620-х годов Шварценберг был лидером габсбургской фракции в Берлине. Напротив, два самых влиятельных тайных советника, Левин фон Кнезебек и Самуэль фон Винтерфельд, были убежденными сторонниками протестантского дела. Два лагеря вели ожесточенную борьбу за контроль над политикой Бранденбурга. В 1626 году, когда курфюрст был вынужден пойти на более тесное сотрудничество с габсбургским лагерем, Шварценберг добился того, что Винтерфельда судили за измену и выслали из страны, несмотря на протесты эстетов. С другой стороны, осенью 1630 года, когда Швеция была на подъеме, возникла прошведская фракция во главе с кальвинистским канцлером Сигизмундом фон Гетценом, и Шварценберг был вынужден удалиться в Клеве, чтобы вернуться в Берлин после того, как в 1634 и 1635 годах инициатива вновь перешла к имперской стороне.