– Давай не будем отклоняться от темы, Трисса, – проговорил Бреннан, потирая переносицу.
Переносицу точь-в-точь, как у нашего отца. То есть… их сходство просто поражало.
– Нет смысла увеличивать нашу численность без кузни, где мы могли бы ковать оружие. – Ястребиный Нос повысил голос. – К тому же нам до сих пор не хватает светочей, если ты не заметила.
– А как насчет наших переговоров на эту тему с виконтом Текарусом? – спокойным, звонким голосом спросил крупный мужчина с кожей цвета эбенового дерева, подергивая пальцами серебристую бороду.
Виконт Текарус? Такой дворянской фамилии я не встречала в архивах Наварры. К тому же у нашей аристократии в принципе нет такого титула – «виконт».
– Все еще работаем над дипломатическим решением, – ответил Бреннан.
– Да нет никакого решения. Текарус так и не смирился с оскорблением, которое ты нанес ему прошлым летом, – глядя на Ксейдена, хмыкнула пожилая женщина, мощью и статью напоминающая боевую секиру. У нее были светлые волосы, обрезанные ровно по подбородок – квадратный подбородок алебастрового цвета.
– Я же говорил вам, что виконт ничего так просто не отдаст, – ответил Ксейден. – Этот человек собирает вещи. А не торгует ими.
– Ну, теперь-то он уж точно не будет с нами торговать, – парировала Боевая Секира, сузив глаза. – Особенно если вы не рассмотрите его последнее предложение.
– Да пошел он на хер со своими предложениями. – Голос Ксейдена прозвучал спокойно, но взгляд его стал острым, словно клинок, так что любой бы понял: с ним лучше не спорить. Вдобавок, чтобы показать, что собравшиеся здесь не стоят и минуты его времени, он обошел массивное кресло и медленно уселся, вытянув длинные ноги и расслабленно положив руки на подлокотники. Как будто ему не было никакого дела до происходящего – как здесь, так и в целом мире.
Тишина, воцарившаяся в комнате, была весьма показательна. Похоже, Ксейдена уважали в Ассамблее не меньше чем в Басгиате. Здесь я не знала никого, кроме Бреннана, однако готова была поспорить, учитывая наступившее молчание, что Ксейден – самое влиятельное лицо в этом зале.
«Это только пока, – напомнил мне Тэйрн с таким высокомерием, которое появляется лишь тогда, когда ты добрую сотню лет считаешься самым грозным боевым драконом на Континенте. – Прикажи людям проводить тебя в долину, как только закончишь с политикой».
– Нужно решение получше. Если мы не сумеем на ближайший год снабдить стаи оружием, пригодным для борьбы с вэйнителями, то мы больше не сможем сдерживать их наступление, – заметил Серебряная Борода. – И все, что мы сделали, окажется напрасным.
Мой желудок болезненно сжался. Год? Мы так скоро проиграем в войне, о которой я узнала всего несколько дней назад?
– И как я уже сказал, я работаю над дипломатическим решением вопроса о светоче. – Тон Бреннана стал более резким. – И мы настолько далеко отошли от темы, что я уже сомневаюсь, что явился на нужную встречу.
– Голосую за то, чтобы забрать светоч Басгиата, – предложила Боевая Секира. – Если наше поражение так близко, то выбора нет.
Ксейден бросил на Бреннана быстрый взгляд, смысл которого я не сумела с ходу расшифровать… И глубоко вздохнула, когда до меня наконец дошло: возможно, Ксейден знает моего брата гораздо лучше, чем я сама.
И он скрывал его. Скрывал от меня. Из всех секретов между нами этот самый болезненный, и это просто так простить невозможно.
«И что бы ты делала с этим знанием, если бы Ксейден им поделился?» – тут же спросил Тэйрн.
«Хватит привносить логику в спор чистых эмоций!» – ответила я, сложив руки на груди. Именно сердце не позволяет мне простить Ксейдена.
– Мы это уже обсуждали, – сказал Бреннан таким тоном, будто ставил точку. – Если мы заберем у Басгиата сердце кузни, Наварра не сможет восполнять запасы на аванпостах. Если чары падут, умрет бесчисленное количество мирных людей. Кто-то из вас готов нести за это ответственность?
И вновь воцарилось молчание.
– Тогда мы пришли к единому мнению, – подытожил Ястребиный Нос. – Пока у нас нет возможности снабдить стаи, кадетам придется вернуться.
Ох.
– Они говорят о нас, – прошептала я. Вот почему мы стояли, не показываясь им на глаза.
Боди кивнул.
– Ты необычайно молчалива, Сури, – заметил Бреннан, глядя на широкоплечую брюнетку с оливковой кожей и серебристой прядью в волосах. Кончик ее носа подергивался, словно у лисы.