Слишком велика была власть фон Морунгена, и слишком суровым характером он прославился в бытность полковником на службе Королевского Величества, а потом — в должности обер-егермейстера князя Рутарда Шваленбергского.
О прошлом фон Морунгена, о его безжалостности и незавидной судьбе его врагов рассказывали много нехорошего. Истории напоминали страшные сказки, и самой страшной была та, в которой речь шла о договоре с дьяволом и Железном Сердце. Эта сказка объясняла, откуда фон Морунген получил прозвище.
Однажды вечером Марта и отец засиделись на кухне за кружкой вишневого пунша. Было это вскоре после того, когда пришло известие о том, что у замка Морунген появился новый хозяин, а в округе — новый княжеский наместник. Кухарка перебрала лишнего, сделалась говорливой, и по секрету рассказала, что, когда нынешний наместник еще и наместником-то не был, а бегал дворовым мальчишкой на конюшне замка Морунген, к хозяевам приехал погостить ученый человек из столицы.
Человек этот был странный, и знал многое, чего обычным людям знать не полагается. И искал этот человек того, кто согласился бы на сделку: отдать ему живое сердце в обмен на золото.
Выбор пал на дворового мальчишку Августа, не по годам ушлого да жадного. Договор был заключен, ученый человек (у которого, по уверениям Марты, под старомодным париком с косицей скрывалась пара рогов, а в щегольских башмаках — копыта) вырезал у мальчишки сердце, взамен поставив ему железное, а жадного дурачка (или умника, это как посмотреть!) осыпал золотом. Август бросил мать, умирающего отца и исчез — уехал искать счастья на белом свете. И искал упорно, и нашел.
Записался в армию, сделал головокружительную карьеру, а когда вышел в отставку по состоянию здоровья, занял высокий пост обер-егермейстера при княжеском дворе. Мало-помалу приобрел такую власть над князем, что тот стал во всем его слушаться. Князь выбил для бывшего полковника баронский титул, приставку «фон» и замок Морунген с поместьем, в котором Август когда-то чистил конюшни.
Все давалось фон Морунгену легко. Неудивительно: железное сердце не знает жалости, не знает боли, а мягкое сердце, как известно, помеха для тщеславных и упорных.
По всему выходило, что дворовый мальчишка Август заключил сделку, выгодную со всех сторон.
Слушая историю, отец посмеивался. Марта, возмущенная недоверием, клялась и божилась, что слухи — чистая правда, и в городе полно людей, которые помнят и Августа в годы его юности и визит ученого человека. Не так уж много лет прошло — и двух десятков не наберется.
А бургомистр, который наведался вчера в замок Морунген по приглашению нового владельца, своими ушами слышал, как стучат молоточки и щелкают пружины в груди наместника, и даже толстое сукно его сюртука не заглушает эти звуки.
Конечно, в нелепые россказни поверить было невозможно. Я читала журналы ученых сообществ, несколько месяцев работала сестрой-помощницей в столичном госпитале Утешителя Иосифа, и знала, что попытки заменить человеческий орган искусственным терпели крах, несмотря на усилия ученых медиков и придворных механиков. И уж тем более не верила я в сделки с дьяволом.
Легче поверить в то, что Август фон Морунген и есть сам дьявол, посланный в наш округ наказать жителей за леность, обман и прочие прегрешения. И, как водится, страдают от такого надзора чаще невинные.
— Сегодня утром полковника видели в городе, — сказала Марта. — Приехал верхом на черном коне, и пса с собой взял. Пес страшенный, с теленка величиной. Глаза горят, с клыков капает кровавая слюна, а грудь… — Марта вздрогнула, — заключена в железную клетку. Говорят, у этой зверюки сердце механическое, как у хозяина. А если вопьется кому в ногу своими зубищами, то легче ногу отрубить, чем освободить.
— Это, конечно, лишь домыслы, лишенные всякого основания, — нервно сказал отец, сорвал с шеи салфетку, смял и бросил на стол. — Но не дай бог, Морунген явится в мою мастерскую с инспекцией! Дела у нас и так идут не блестяще. Мало нам поганца Лео… еще не хватало, чтобы наместник вздумал проверить и мои учетные книги!
— А нечего было договариваться с прежним податным инспектором, — уколола Марта, но тут же развела руками: — Ну, а кто этого не делал? Все делали. Что ж теперь, весь город под суд отдавать? Не дождется Железный Полковник. Найдется и на него управа. В Ольденбурге народец обиду терпеть не приучен. У нас дела издавна по-своему велись, и нечего тут пришлым свои порядки устраивать. Будь ты хоть барон, хоть князь, хоть черт с железными потрохами. Наши мастеровые как-нибудь подкараулят наместника вечером в глухом переулке, и…