– Вот, – сказал он, показывая на каменную арку двери. – Путь к отступлению.
С этими словами он выскочил из-под стола и потянул за собой Софи. Их появление так напугало девушку-служанку, что та чуть не рассыпала пирожные, которые несла на подносе. Хаакон схватил два, и они с принцессой выскочили в длинный коридор. Там он прижал Софи к стене и поднес к ее глазам украденное пирожное.
– Волшебное, – прошептал он. – Тот, кто его съест, станет невидимым для драконов.
– Ты сумасшедший, – ответила Софи, улыбаясь.
Хаакон закинул пирожное себе в рот.
– Вкусно! – Принц положил на ладонь второе, и Софи поняла, что он собирается скормить его ей.
Он дразнил ее: подносил лакомство к ее губам, но отдергивал, как только она пыталась откусить кусочек, и притворялся, будто готов съесть его сам.
– Ага. Я поняла твою затею, мой храбрый спаситель, – лукаво сказала Софи. – Ты съешь оба пирожных и станешь невидимым, а дракон съест меня.
– Да, признаюсь, выбор непростой. Ты, конечно, очень милая и все такое, но это пирожное…
– Хаакон!
Наконец он позволил ей откусить один раз. Потом другой. Софи почувствовала, как внутри теплеет, как у нее перехватывает дыхание. А затем он неловко уронил кусочек сладкой глазури ей на подбородок.
– Извини, – сказал Хаакон, смахнул его большим пальцем и слизнул, пристально глядя на нее.
Утонув в синеве его глаз, Софи почувствовала, как в груди поднимается тепло, и поспешно отвела взгляд. Жар потек по ее телу, она готова была смотреть куда угодно – на стену, на пол, на пирожное, только не на Хаакона.
Он опять схватил ее за руку.
– Идем, – сказал он. – Дракон скоро будет здесь.
Они добежали до конца коридора, свернули в соседний и вдруг выскочили на балкон. Внизу раскинулся королевский сад. Стебли роз с пышными желтовато-белыми цветками увивали балкон с одной стороны.
Положив руки на перила, Хаакон наклонился над ними и, глядя на сад, сказал:
– Ну вот мы и спаслись. Сюда Барс не придет. Слишком далеко от чаши с пуншем.
Софи тоже подошла к перилам.
– Вы так смелы, мой добрый рыцарь. Благодарю за то, что спасли меня.
Хаакон улыбнулся, но не как всегда – самоуверенно и во весь рот. Нет, его улыбка была едва заметной и какой-то задумчивой. Он долго не отвечал на слова Софи, глядя прямо перед собой. И вдруг, точно опомнившись, выпалил:
– А знаешь, я ведь мог бы. Точнее, могу. И даже хочу.
– Ты о чем? – переспросила озадаченная Софи.
– О тебе. Я могу спасти тебя от Барса. От королевы. От всего, что случилось сегодня утром. – Он сделал паузу и посмотрел ей в глаза. – И от тебя самой.
Софи слегка наклонила голову набок:
– Как это – от меня самой?
Хаакон отвел глаза. Выпрямившись, он сорвал с благоуханного куста розу и свернул стебелек в кольцо. Но роза отцветала, и лепестки посыпались, словно конфетти. Принц со вздохом бросил ее через перила и проследил, как она падает.
«Почему он ведет себя так странно?» – думала Софи.
И вдруг она поняла: никакая это не странность, просто он волнуется. Красивый, уверенный в себе Хаакон, который вечно всех поддразнивает и смешит, притягивает к себе все взгляды, стоит ему войти в комнату, взволнован.
– Хаакон… – окликнула она. – Что ты хочешь мне сказать?
Он молча взял ее руки и повернул их ладонями вверх. Тонкие красные полумесяцы, оставленные ее ногтями, давно перестали кровоточить, но не прошли.
Посмотрев на них, Хаакон покачал головой:
– Тебе бы в актрисы пойти. Ты играла весь вечер. Да и весь день тоже. – Он снова посмотрел ей в глаза. – Ты очень стараешься скрыть от всех свое нежное сердце, Софи, но это не в твоих силах. Ты не королева, Софи. Повелевать другими не в твоей натуре.
Софи выдернула свои ладони из рук Хаакона. Ее глаза вспыхнули гневом.
– О чем ты? Грюнланд – мой дом. Я хочу править своим королевством. И буду!
– Вот как? Но хватит ли у тебя сил? Сможешь ли ты делать все то, что сейчас делает Аделаида? Командовать войсками? Ловить шпионов? Посылать на смерть предателей?
– А заодно убивать собак и пороть детей? – с горечью добавила Софи.
Шампанское еще шумело в голове, придавая ей смелости.
Хаакон помешкал. Ее глаза, всегда искрившиеся насмешкой, были темными и неподвижными, как воды зимнего озера.
– Тот мальчик… – начал он.
– Том.
– Я заходил в дом его родителей. Перед балом. Отнес им лекарства. Настойку для смягчения боли. Мазь для заживления ран. Чистое полотно для повязок.
– Правда? – переспросила Софи, не веря своим ушам. Такого она не ожидала.
– Ему очень плохо. Каждый вдох причиняет ему боль. Он бредит. Не узнает даже мать.