Софи не могла говорить. Слезы все-таки потекли из ее глаз. Она поспешила вытереть их тыльной стороной ладони.
Королева поцокала языком:
– Тебе повезло, что у тебя есть я. С моей помощью ты сможешь править страной до тех пор, пока не найдешь себе мужа. – Она ткнула падчерицу в ребра длинным, остро заточенным ногтем. – Эта штука у тебя внутри… твое глупое, мягкое сердце. Оно доведет тебя до беды, попомни мои слова. Пока не поздно, запри его в надежную шкатулку и поставь ее на самую высокую полку, а ключ выброси.
– Я могу идти? – тихо спросила несчастная Софи, которой больше всего хотелось убежать подальше, туда, где не слышно мрачной барабанной дроби.
– Нет, я еще не все сказала. Сегодня вечером, как тебе известно, будет бал. Так вот, я не хочу видеть заплаканных глаз и красных пятен на лице. Тебе сшили сногсшибательное платье, к которому подойдут лучшие драгоценности из королевской сокровищницы. Ты молода и красива. Воспользуйся этими преимуществами, чтобы королевство получило достойного короля. Ведь сегодня ты снова показала мне, что без правителя-мужчины ему не обойтись.
Софи, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заплакать, кивнула и бросилась вон из комнаты. Аделаида смотрела падчерице вслед. Барабанный бой за окном прервался. Капитан гвардии выкрикнул приказ. Королева знала, что́ сейчас будет. Она могла закрыть окно, но не стала. Неподвижно стоя у открытого окна, она молча слушала мерные удары кнута и ни разу не моргнула. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
И если тень сострадания затмила на миг ее синие глаза… какое это имело значение?
Ведь рядом никого не было.
Глава 5
В Темном Лесу есть болота, предательские и глубокие. Один неверный шаг – и человек ушел вниз с головой.
Немудрено, что люди обходят их стороной, но мне они известны не понаслышке: я не раз преследовал оленей в таких местах. Часто охота затягивалась, возвращаться приходилось после заката, и я видел свет одинокого фонаря – кто-то бродил в непроглядной тьме, окутавшей болота, словно саван. И всегда через пару дней проходил слух о том, что кто-то опять пропал без вести – то муж, слишком щедрый на тумаки, то любовница, которая вообразила себя главнее жены, то скряга, который припрятал под половицами кошель с золотом.
Ни одного мертвого тела не нашли. Ни одного суда не состоялось. Виновные безнаказанными сходили в сухие могилы на кладбище у церкви. Время шло. Люди забывали.
Но болота помнили.
Годы, десятки, а то и сотни лет хранили они своих мертвецов, но тем не лежалось в трясине, и в конце концов черная жижа все же отдавала их старые, обглоданные кости.
То же бывает и с правдой.
Зарой ее глубоко в землю, утопи в болоте и надейся, что там она и сгниет.
Не тут-то было – в один прекрасный день она выплывет наружу.
Грязная, в жутких лохмотьях, разящих смертью, она приковыляет к твоему дому и постучится в дверь.
На счету Аделаиды было немало преступлений. С властителями всегда так. Король отрубает голову жене, которая рожает ему только дочерей. Герцог подсыпает яд в вино мятежному графу. Епископ отправляет на костер человека за то, что его Бог говорит по-английски, а не на латыни. Правда, учебники истории называют все это не убийствами, а казнями. Совершенными во имя мира. Неприятными, но полезными деяниями.
Однако во времена Аделаиды – может, и в ваше время тоже – было одно преступление, для которого не находилось оправданий. Такое омерзительное, что короли, наследные принцы и папы не могли простить его…
Преступницей становилась женщина, надевшая корону.
Зеркало, зеркало на стене, кто прекрасней всех в стране?
Теперь тебе понятно, кто главный злодей нашей сказки? Ты уже видишь его лицо?
Ну ничего. Еще увидишь. Он совсем близко.
Глава 6
– Вольта! Вольта! – потребовал чей-то громкий голос, едва стихли звуки гальярды.
Танцоры постарше возмущенно заохали. Но их протесты заглушили громкий смех, свист и даже пара презрительных выкриков со стороны молодых.
Если гальярда считалась при дворе рискованным танцем, то на вольту смотрели как на вопиющее нарушение приличий. Танец представлял собой прекрасно поставленную дуэль желаний. Один партнер наступал, второй уклонялся. Один подходил совсем близко, второй отворачивался. Каждый взгляд провоцировал; каждая улыбка подстегивала.
Зазвучали первые заманчивые такты. Каждый танцор торопливо подыскивал себе пару. Тысячи свечей горели в люстрах, отбрасывая на лица гостей дрожащие тени; искрились шелковые платья и атласные камзолы. Каскады драгоценностей струились по напудренным полуобнаженным грудям. Жемчужины, крупные, как вишни, оттягивали уши. Перстни с большими камнями облепляли пальцы, как ракушки – днище морского корабля.