Если только рейнджер останется в живых. Если нет, то, быть может, для всех будет лучше не знать этого. Для всех, кроме Дэниэла. Он должен знать.
— Дилижанс… Я ехала на нем домой, в Канзас, после того как… умерли мой ребенок и муж… и дилижанс остановился сменить лошадей. У этой женщины начались родовые схватки, и я осталась. Мне не хотелось оставаться, я никогда не принимала роды и еще не оправилась от потери моих родных. Но муж женщины… он так волновался, так упрашивал.
— И что дальше? — спросил Дэниэл, надеясь, что она успеет рассказать все, прежде чем уйдет в себя.
— Она родила двух младенцев… двух мальчиков. Нас предупредили о команчах, и мы собирались бежать. Я уже укладывала одного младенца в фургон, когда… — Ее глаза затуманились слезами.
— Продолжайте! — настаивал карлик.
Она моргнула и снова стиснула в ладони руку Дэниэла.
— Лошади понесли. Я не знаю, сколько времени они мчались, но фургон перевернулся, и тут я увидела…
— Что?
— Хижину. Дым. Огонь. Никто бы не смог пережить такого пожара. Я знаю, что все они умерли. Тогда я пошла пешком. Не знаю, сколько я прошла, но Господь дал мне еще один шанс, чтобы я спасла этого ребенка. — Флер глянула на Дэниэла. — Я думала, все они погибли, но…
Дэниэл терпеливо ждал. Теперь она оживилась, и туман в ее глазах рассеялся.
— У них были родинки. Полусердечки на ступнях, они составили бы вместе одно сердце, — шепнула она. — Так мне тогда казалось. Я старалась отвлечь Ника от тоски по второй половинке. — По лицу ее заструились слезы. — Но он тосковал, — продолжала она. — Я знаю: он часто гулял в одиночестве, и я всегда чувствовала, что ему кого-то очень недостает. — Она погрузила лицо в ладони:
— Что я наделала?
— Вы спасли младенца, — мягко успокоил ее Дэниэл. — И вы с Джонатаном дали ему чудесную жизнь и много любви. Он отличный парень, Флер.
— А тот… другой?
Дэниэл кивнул:
— Пожалуй, другой тоже.
— Они… не знают об этом?
— Рейнджер подозревает. Нет, черт побери, скорее знает. В глубине души он знает. Я подозреваю, что именно поэтому он занял место Ника.
— А Ник?
— Он совершенно не догадывается.
— А что если… рейнджера убьют?
— Тогда, наверное, нам лучше будет держать это в тайне, — тихо сказал Дэниэл. — Но мне кажется, он очень опытен. Поверьте, очень опытен…
Морган мысленно выругался. Ключ к наручникам в шляпе, и достать его нет ни малейшей возможности, пока руки у него привязаны к седельной луке. Уайти оказался хитрее, чем он полагал.
Но Ник хорошо сыграл свою роль. Его последнее требование, чтобы охотник оставил арестанта в живых, попало в точку. Уайти по крайней мере подождет, пока Ник не отъедет достаточно далеко, чтобы не услышать выстрела.
Интересно, вернется ли за ним Ник? Хотя Брэдену, вероятно, придется прежде привязать Лори к лошади, чтобы она не вмешалась. Морган улыбнулся при этой мысли. Лори — лихая девчонка, но он, как и Ник, не хочет ее помощи. Да и Ник наверняка не станет выручать человека, силой тащившего его через Колорадо.
Нет, сейчас он сам по себе. Как было всегда и как он планировал. Он мечтал именно об этом, и это вколачивали в него с самого детства. «Никогда не полагайся ни на кого, кроме собрата рейнджера».
Брат. И Лори. Прошло всего лишь несколько недель, и это непреложное правило перестало быть таковым. Он понял, что сердцу не прикажешь, кого любить и чего желать.
И еще он обнаружил глубину своего одиночества я то, что ему недостает частицы себя. Он уже много лет отбрасывал эту мысль как никчемную причуду — идею о недостающей частице. Но даже когда они с Ником враждовали, им удавалось действовать слаженно. Ни один из них не нуждался в подсказках — они просто все знали.
Лори с ее золотистыми глазами, смотрящими на него с таким гневом и желанием. Лори, плачущая из-за него. Никто и никогда еще не плакал из-за него.
Он так и не заставил ее рассмеяться и сейчас сожалел об этом. Он даже не знал, как этого добиться. Но если будет у него шанс, он попробует. Он хочет увидеть ее улыбку, только не печальную, а радостную; хочет научиться делиться этой радостью.
Проклятье, теперь ему хотелось слишком многого, как будто он никогда не жил по-настоящему.
Наконец Уайти остановился.
— Мы подождем здесь Форда, — проговорил он, отвязывая Моргана от седельной луки и сталкивая с седла прежде, чем тот смог бы соскользнуть на землю сам. Рейнджер упал на бок, и Уайти тут же принялся связывать ему ноги веревкой.
Потом он связал Моргану локти за спиной, натягивая цепь наручников как можно сильнее, так что рейнджер едва мог шевельнуться.
— Дэвис купил тебе немного времени, — пояснил Уайти. — Я не вожу с собой железо, как он. Оно ни к чему для покойников, а ты уже можешь считать себя покойником. Можешь даже поблагодарить меня — получить пулю несравнимо лучше, чем болтаться в петле.
Не дожидаясь ответа, охотник подошел к своей лошади и снял с седла флягу. Он крепко приложился к ней, и Морган уловил запах виски. Он молча лежал на земле, надеясь, что Уайти поверит словам Ника, что пленник уже не представляет угрозы.
Это будет одним из тяжелейших его подвигов, но ему придется сейчас измучить свое тело, если он хочет достать ключ к наручникам. Его шляпа упала за спину и держалась на кожаном шнуре вокруг шеи. Ему придется изогнуть шею, перебросить шляпу через голову и добраться до подкладки, хотя он еле мог пошевелить руками.
Надолго ли задержится Бэйли? Морган подозревал, что как только он вернется, охотники не будут терять времени и мигом прикончат своего пленника.
Господи, как больно. Путы врезались и в лодыжки и в предплечья. Думай о Лори! Думай о ее робкой улыбке. Но он мог думать только о ее слезах. Если ему суждено выпутаться из этой переделки, он поклянется, что никогда больше не вызовет у нее ни единой слезинки. Уайти снова приложился к фляге. Валяй, Старк, пей вволю, — думал Морган. Уайти нетерпеливо прошел туда, откуда хорошо мог видеть дорогу, давая Моргану шанс попытаться справиться со шляпой.
Неожиданно бандит обернулся, и Морган замер.
— Должно быть, у твоей сестры добра хоть отбавляй, коли Дэвис решил отдать тебя, — промолвил Уайти.
Морган сдержался: ведь он — Ник Брэден. Если Уайти хоть на миг заподозрит в нем рейнджера, то, Морган знал это, он умрет немедленно. Уайти подошел ближе и пнул его вбок:
— Тебе нечего сказать? Я и сам побаловался с ней, пока мы вас ждали.
— Ублюдок! — выплюнул Морган.
— Я как раз гадал, чем можно досадить тебе, — самодовольно произнес Уайти, и Морган закрыл рот. Он знал, что Уайти готовит из него «наживку» — под стать мальчишке, отрывающему крылышки мухе. Но он не доставит ему этого удовольствия и лишнего повода к немедленному убийству.
— Пожалуй, Дэвис прав, — продолжал Уайти. — У тебя напрочь отсутствует малейшая смекалка. — Он нанес Моргану удар по ребрам, затем повторил его. — Тот рейнджер, случайно, не нарвался на одного из моих партнеров, а?
Морган простонал. Ему казалось, будто грудь его вбита внутрь тела, но стон предназначался в награду заслугам Уайти. Нога охотника снова обрушилась на него.
— Отвечай!
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — с трудом пробормотал Морган.
— Ты случайно не встречал здоровенного парня, черноволосого и с бородой?
— Не видел никого… с тех пор, как выехал из Джорджтауна.
Уайти, заскучав, вернулся к своему наблюдательному посту на дороге.
Морган потерял счет времени. Ребра саднило, и каждое движение отзывалось мучительной болью, но он все-таки ухитрился стащить шнурок с шеи и освободить шляпу. Он начал было изгибать шею, но тут до него донесся звук, похожий на фырканье лошади. Земля здесь слишком мягкая, чтобы можно было уловить стук копыт. Должно быть, Бэйли. Будь это лошадь Ника, она бы приветствовала его гнедого, едва почуяв знакомый запах, — значит, это Бэйли. Морган вдруг почувствовал себя покинутым и несчастным, хотя и знал, что у Ника Брэдена нет особого повода возвращаться.