Безобидная фантазия. Незнакомка, не представлявшая для него угрозы, как и он для нее. И только столкнувшись с Леной лицом к лицу, Уилл понял, как разительно может отличаться действительность от выдуманного образа. Выйдя как-то ночью на крышу в ночной рубашке, Лена уставилась на него, как на какого-то грубого увальня, и быстро оглянулась на свое окно.
Уилл не мог ничего сказать. Его ладони вспотели, горло перехватило, и он резко и неловко выпалил:
– Не успеешь. Если те от меня не сбежать, то от него подавно. Ты че, рехнулась, раз вылезла сюда, када эта тварь тут шастает? Или жить надоело?
Хуже не придумаешь. Лена прищурилась и выпрямила спину, точно королева перед самым низшим уличным бродягой.
Она заставила его чувствовать себя маленьким мальчишкой, который никому не нужен, кроме Старретта – да и тот просто на нем наживается. Уилл поклялся, что больше не будет таким беспомощным, но вид Лены всегда бросал его в водоворот эмоций, и даже теперь голодная и злая его часть не находила покоя. Зверь бродил в груди, как волк в клетке.
«Нельзя давать себе волю. Ни за что».
– Ты мне ничем не обязана, – прямо сказал он, пока она суетилась на кухне. – Я и сам управлюсь.
Лена вынула из шляпки булавку и небрежно бросила на скамейку сперва головной убор, а потом и перчатки. Уилл заметил, как мелькнула гладкая кожа и отполированные ногти. Однажды она к нему прикоснулась, и он этого так и не забыл.
– Тебе всегда нужна пища после припадка. – Тихонько напевая, Лена начала наливать суп в миску.
– Эт не припадок. – Уилл ответил резче, чем намеревался, и она застыла. Мысленно ругая себя, он продолжил: – Мя трясет, тока када перенапрягся или потерял слишком много крови. А щас просто лечусь. Эт другое.
– Онория приказала мне накормить тебя. – Несмотря на напускное спокойствие Лены, он чувствовал, что нервирует ее. – Можешь спорить с ней, если хочешь, а я не собираюсь тратить время попусту.
Не услышав ответа, Лена продолжила свое занятие.
– Я и не знал, что ты умеешь кашеварить, – пробормотал Уилл, просто чтобы прервать неприятное молчание в комнате. – Неужто этому учат в модных гостиных?
Лена оторвала темные глаза от миски и, казалось, искренне удивилась его попытке поддержать беседу. Неудивительно, раз уж Уилл сознательно избегал ее три года.
– После смерти отца, когда мы переехали в Уайтчепел, я взяла на себя почти всю готовку, – ответила она, снова опустив ресницы и сосредоточившись на супе. – Онория всегда приходила с работы позже меня.
– Ты стряпала? – Он взял у нее миску и потянулся за ложкой.
Белокожая рука Лены была намного меньше его собственной. Они из разных миров.
– Не очень хорошо. – Улыбка вдруг осветила ее лицо.
Хренов ад! Уилл уставился на суп. В последний раз они виделись шесть месяцев назад. Уилл намеренно ее избегал и почти забыл, как Лена зажигала его кровь улыбкой, взглядом.
Небрежным поцелуем.
– А теперь ты ходишь по балам. – Он попытался насмешливо фыркнуть, но безуспешно. А набросившись на еду, едва не обжег себе небо.
– Мне нравится танцевать, – опасно прищурилась Лена. – И балы. Мужчины ведут себя как джентльмены. Приятное разнообразие.
– Ты еще не заключила контракт трэли. – Уилл ждал этой новости. Представлял, как один из голубокровных ублюдков прикасается к ней ртом и руками, посасывая ее сладкую кровь.
Щеки Лены запылали румянцем.
– Нет, я еще не решила. Спешить некуда.
– Некуда? А разве ты уже не засиделась в девицах?
– Мне всего двадцать, – проворчала она.
– Ага. Нравится водить их за нос?
– Я не об этом.
– Да ну, те оч даже по душе такие игры.
В глазах Лены мелькнуло опасное выражение. Она развернулась и схватила перчатки.
– Надеюсь, ты подавишься супом, большой волосатый увалень. Ты ничего обо мне не знаешь! Ничего!
Из ее рукава выпала бумажка и полетела на пол, словно умирающий мотылек.
– А, мы опять за свое? – Уилл отодвинул миску, чтобы суп остыл, затем наклонился и поднял бумагу. – Ты че-то уронила.
Лена замерла на пороге, потрогала рукав и оглянулась, в страхе округлив глаза.
– Отдай!
Уилл разорвал печать и расправил сложенную бумажку. Только он заметил жирные черные буквы, как Лена попыталась вырвать письмо.
– Верняк любовное. – Он развернулся и притворился, что читает.