— Как вы думаете, почему эта подводная лодка могла утонуть? Мои люди, — Ковшов царственным жестом указал на окружавших его корифеев мореплавания и военно-морской науки, — мои люди головы себе ломают над этим вопросом, теряются в догадках, но ничего придумать не могут всё равно. Отработаны уже все возможные версии… Как же это так получилось? Атомная подводная лодка! Прославленная! Краснознамённая! Орденоносная! — ходила по всем океанам, несла боевую службу и вдруг ни с того, ни с сего утонула? Чем вы можете объяснить то, что она утонула?
На секунду у Конструктора потемнело в глазах. Воображению автора одноразовой подлодки представились все семь отсеков, вся их хитроумная планировка, все спасательные средства, все приборы и приспособления, обеспечивающие защиту, предупреждение, блокировку, перестраховку… но он стряхнул с себя оцепенение, потому что знал: старенькому адмиралу нужно всё объяснить попроще. И Констуктор объяснил:
— Сергей Георгиевич! Эта подводная лодка — чудо техники. Она обладает колоссальным запасом плавучести — двадцать два и две десятых процента против восемнадцати процентов у американских подлодок такого же класса; у неё такой запас прочности, что потопить её можно было лишь с помощью целого ряда целеустремлённых усилий всего экипажа! Надо было очень сильно постараться, чтобы утопить её! Вот они и постарались!
Причиною всякого злодейства всегда бывает одно из двух — либо глупость (незнание, непонимание), либо злой умысел.
Одно из двух: либо Конструктор был оторван от жизни и действительно не знал, до какого катастрофического состояния были доведены советские подводники и их техника вечными «давай-давай!», «жми-жми!», «вперёд-вперёд!», либо он из побуждений самых низменных сказал то самое, что было приятно услышать престарелому адмиралу.
Причём и это суждение страдает изъяном: а почему мы должны упрекать Конструктора в знании или незнании? А адмирал на что? Разве адмирал не знал, что от Высших Партийных Органов по нарастающей линии идёт постановка всё более и более невыполнимых задач для его флота? Разве он не замечал, что по мере такого давления на флот в нём всё чаще и чаще происходят аварии и чрезвычайные происшествия, что падает дисциплина, что многие крупные военно-морские чиновники воруют всё наглей и наглей, что всё хуже и хуже становится положение дел с запасными частями и ремонтом, с продовольствием и медицинским обслуживанием, что корабли выпихиваются в море с недоделками и неисправностями — по принципу «лишь бы только выпихнуть и затем отчитаться об этом в вышестоящие инстанции, а там хоть они гори синим пламенем»?..
Не знал? А на кой же чёрт такой главнокомандующий флотом нужен?
Глава двадцать восьмая
Город мечты
Если не считать одного маленького сверхсекретного городка в Эстонии под названием Балтийский, что скромненько притаился на извилистом морском берегу к западу от Таллина, то центром притяжения для советских атомных подводников был, конечно, прежде всего город Обнинск в Калужской области. Тоже маленький, и тоже — весь напичканный важными государственными тайнами.
Камчатские атомные подводники любили этот городок — ну просто до безумия. Тишина, опрятность, комфорт и достаток. Шутка ли сказать: прибываешь туда на эти самые на курсы повышения квалификации, а тут тебе — и умеренный климат, и тишина, и женщины, падкие до денежных морячков; и никаких тебе туманов, вулканов, тревог, служебных или семейных встрясок. Черноморские или балтийские моряки понять этой прелести не могут — у них дом в Европе. Что с них взять — с изнеженных европейцев!
Путь из Петропавловска-на-Камчатке в Обнинск выглядел следующим образом: подаётся специальный самолёт (персональный адмиральский!), в него усаживается экипаж атомной подводной лодки и, пролетев над самою большою страной в мире несколько тысяч километров, вся компания высаживается в Москве.
Это после Камчатки — и прямо в Москве!
В Москве — переодевание. У всех моряков изымают их предательскую, разоблачающую их истинную деятельность одежду и выдают им бывшее в употреблении обмундирование смиренных служащих войск МВД; такую форму носят пожарники, тюремщики и некоторые другие служащие Министерства Внутренних Дел. В сущности — обычная форма сухопутного офицера, только погоны и петлицы отличаются от того, что носят пехотинцы или, допустим, танкисты. Простое противошпионное мероприятие. Чтоб враги не догадались, что это за люди такие. Заурядные, затрапезные, зачуханные офицеры и прапорщики, понятия не имеющие о том, что такое море — вот и всё. Если такой тип будет проходить по улице мимо американского шпиона, то тот, по всем расчётам, должен будет сплюнуть с досады и от отвращения, потому что это — ну явно не то, ради чего его забрасывали на нашу территорию. Ты ж смотри, вражья твоя морда: вовсе это никакая и не Элита Советских Вооружённых Сил. А совсем наоборот! Понял? Ну вот и проваливай!