"Если только профессор не ошибся…" — промелькнула и тут же спряталась мысль.
— Но почему египтянцы?
— По той же причине, что и американские "индейцы", которые не имеют никакого отношения к Индии. По ошибке. Просто один из офицеров сэра Фрэнсиса Дрейка увидел пирамиды, у него в голове загорелась лампочка…
— Как вы сказали? — удивилась Вирджиния. — "Загорелась лампочка?"
— Ну, пришло озарение, просветление, — пояснил он. — Посетила гениальная мысль. Наш провинциальный жаргон, привыкайте, — улыбнулся Джеймс. — Так вот, начитанный был парень, слишком образованный для своего темного века. Увидел пирамиды и сразу вспомнил про Египет. И все, имя приклеилось навеки. Когда здесь правили испанцы… все шесть месяцев, — ухмыльнулся коварный альбионец, — на картах даже значилось "Virreinato del Nuevo Egipto del Sur ", вице-королевство Новый Южный Египет.
— Я читала в какой-то газете про гипотезу, которая гласит, будто настоящие египтяне и в самом деле приложили руку к альбионским пирамидам…
— Желтая пресса! — лейтенант страдальчески застонал. — Глупости. Ничего общего. Совсем другая архитектура и планировка. Гораздо ближе к ацтекским и майанским пирамидам. Нас навещали опытные египтологи, они забили в гроб этой гипотезы еще несколько гвоздей. Кроме того, раскопанные антропологами скелеты однозначно говорят — египтянцы принадлежали к той же расе, что и американские индейцы. Скорей всего, они мигрировали в Альбион из Южной Америки. Потом начался новый ледниковый период, и все контакты с другими материками прервались вплоть до прибытия флотилии Дрейка.
— Если бы не этот случайный шторм… — задумчиво заметила девушка.
— В тех широтах часто штормит, — пожал плечами Хеллборн. — Удача могла улыбнуться еще Магеллану. Некоторые португальские националисты так и считают. Считают, что Новый Альбион был открыт Магелланом.
— А вы в это совершенно не верите? — поинтересовалась Вирджиния.
— Грубая подделка, — твердо отвечал Джеймс. — Времен португальского вторжения. Так они пытались обосновать свои права на эту землю. Но это суровая страна для настоящих белых людей — и она их отвергла!
— Сколько пафоса! — в ее голосе прозвучала ирония.
Хеллборн снова пожал плечами.
— История расставила точки над "i", — добавил альбионец.
— А как же египтянцы? — спросила Вирджиния. — Разве это не была их страна?
— Их она тоже отвергла, когда здесь появились более достойные, — поведал Хеллборн. — И эти разноцветные люди низшей расы покинули нас навсегда. Так устроен мир.
— И вас — вас, альбионцев, совсем не мучает совесть? — холодно спросила она. — Эти "разноцветные люди" могли жить здесь еще много веков…
— Не может быть! — воскликнул лейтенант. — Ушам своим не верю! Признайтесь, мисс Вульф, вы на самом деле так не думаете. Вы пытались пошутить, когда задавали этот вопрос!
— Почему вы так решили? — нахмурилась девушка.
— А разве ВАС никогда не мучает совесть? — ухмыльнулся Джеймс.
Она непонимающе хлопнула глазами.
"Черт побери, неужели она только притворялась умной? Или сейчас притворяется глупой? Дьявол поймет этих женщин…"
— Вас, американцев — которые истребили девяносто процентов индейцев, а уцелевших загнали в резервации?
— Мелко копаете, мистер Хеллборн, — она презрительно скривила губы. — К тому же я не совсем американка…
— …вас, англичан, держащих в колониальным рабстве сотни народов Африки и Евразии? — продолжил Хеллборн.
— Что вы хотите от меня услышать? — теперь уже Вирджиния пожала плечами. — Что я несогласна с такой политикой и выступаю за роспуск Британской империи?
— Превосходно. Я ждал этого ответа, — удовлетворенно кивнул он. — Итак, представим такую волшебную картину: завтра все эти несчастные дикари получают независимость, а солдаты в красных мундирах возвращаются домой. Неужели вас и тогда не будет мучить совесть?
Она снова хлопнула глазами.
— Как, вы забыли? Был такой остров — Британия, и жили на нем племена бриттов. А потом пришли англосаксы, перебили девяносто процентов населения, загнали пять процентов в каледонские и валлийские холмы, а еще пять сделали рабами.
— Это было так давно… — несколько расстерянно пробормотала Вирджиния.
— Каких-нибудь пятнадцать веков назад. Последний египтянец умер три с половиной века назад, плюс-мирус. И то, и другое было давно. Проснитесь, мисс Вульф! — воскликнул Хеллборн. — Мы все живем на чужой земле, "настоящих" владельцев которой убили наши предки. Владельцев, которые, в свою очередь, уничтожили еще кого-то…
— Если даже так, — заметила она, — то в Британии англосаксы истребили далеко не всех кельтов. Шотландцы и валлийцы живы и процветают. Особенно валлийцы, — усмехнулась она, — уж я-то знаю… И в сегодняшней Америке многочисленым индейцам постепенно возвращают гражданские права. Но в Новом Альбионе не уцелел никто! Понимаете, никто! Ваши предки убили всех египтянцев — ВСЕХ до одного! Такого геноцида история просто не знала!
— Не так все было, — покачал головой Джеймс. — Первые английские поселенцы Альбиона убили совсем ничтожное число туземцев на войне. Остальных прикончили болезни. Вирусы и микробы. Как вы наверняка знаете, нечто подобное имело место и в Америках. Аборигены не были знакомы с европейскими болезнями, у них не было наследственного иммунитета.
— Но опять же, это не помешало многим индейцам уцелеть, — возразила Вирджиния.
— Я в этом мало что понимаю, но професор Флеминг, микробиолог, изучавший историю Альбиона, объясняет это так, — начал Хеллборн. — Египтянцы были тысячи лет изолированы от внешнего мира. И когда произошел первый контакт, они получили двойной удар. Не только европейские микробы, но и американские. Среди матросов Дрейка и Рэйли хватало таких, кто успел побывать в Америке и подцепить тамошние веселые и грустные болезни. Двойной удар, — повторил Джеймс. — Такого нашествия иноземных вирусов египтянцы просто не выдержали. Не знаю, сколько правды в этой гипотезе, но она многое объясняет. Некоторые египтянцы пытались спастись в других оазисах, но только распространяли эпидемию. Последний оазис мы нашли только в начале нашего столетия, с дирижабля. Мертвый город, поглощенный джунглями…
— А что говорят старые альбионские хроники и летописи? — поинтересовалась мисс Вульф. — Должны же были сохраниться какие-то документы!
— Пять или шесть иноземных вторжений, пять-шесть гражданских войн, две или три войны за независимость, — напомнил Хеллборн. — Бумага хорошо горит… Иногда хроники находились на борту кораблей, плывущих обратно в Англию, но далеко не все они вернулись домой. Слишком много документов погибло, поэтому мы учим раннюю историю Альбиона по обрывкам и намекам…
— Две или три войны за независимость? — удивилась девушка. — Как вы их считаете?
— Готов спорить, в британских учебниках они называются иначе, — усмехнулся альбионец. — Итак, 1777-й год. Потом 1811-й — в Англии это вообще за отдельную войну не считают, локальная операция против наполеоновской базы. Что же касается последней войны, то здесь даже наши историки друг с другом несогласны. Считать ли высадку Уолкера и его последовавший разгром за отдельную войну — или же за эпизод Маклиновского мятежа.
Все это время он продолжал вести машину, и плодом его усилий стало появление на горизонте дорожного указателя "Вы покидаете Фрэнсисберг".
— Проклятье! — воскликнул Хеллборн. — Мы ведь проехали не только рядом с императорским дворцом.
— "Город остался за кадром", — улыбнулась она. Так назывался какой-то новый и очень модный французский фильм. У Джеймса не было времени его посмотреть. — Ничего страшного. Остальное покажете на обратном пути.
— Да будет так, — согласился Джеймс. — А теперь посмотрите налево. Это старый золотой рудник…
Но лекция снова сорвалась.
— Золото, — девушка опять покачала головой. — Сколько людей устремились тогда в эту страну в поисках золота?