Он наизусть помнил волшебные рассказы старика, которые они с Хравном любили слушать с детства.
Ирий – это остров на небе, говорил Барсук, там, где верхушка Мирового Древа поднимается над седьмым небом. Живут на нем прародители всех птиц и зверей, старший олень, старший медведь и старшая многомудрая мышь. И когда возносятся к ним души зверей, убитых охотниками, то рассказывают, не мучили ли их люди и просили ли прощения после убийства. На Ирий улетают осенью перелетные птицы вместе с душами людей, покинувших землю навсегда. А потом души эти возвращаются на землю, чтобы увидеть и понять то, что не успели в прошлую жизнь.
– Все волки уходят туда, где пьют и воюют. Веселый Ирий северян, – сказал Барсук, – в Валгаллу.
– Скегги вернется осенью, – сказал Ратияр, – а у нас по-прежнему нет людей. И больше нет отца.
– Теперь хозяин крепости – ты. – Сухой палец ткнул Ратияра в широкую грудь.
– Я не знаю, что делать.
– Тогда надевай юбку и учись ткать, – сказал Барсук.
– Для начала я спущу с тебя шкуру! – покраснел Ратияр.
– Уже лучше, – сказал Барсук, – но помни, что для людей, с которыми тебе придется разговаривать, слово и дело – одно и то же, как и для всех, кто сведущ в колдовстве.
Старик поежился под медвежьей шкурой:
– Отведите меня в дом.
Когда друзья остались с глазу на глаз, Ратияр сказал:
– Старик посоветовал отправиться за помощью к чуди.
– Говорят, они превращаются в сов и едят собственных детей, – сказал Хравн и оглянулся по сторонам.
– Когда нас пригласят за стол, я скажу, что ты любишь мясо пожирнее, – ответил Ратияр.
Глава 2
Шаман зовет гулять
Не любили в роду Ратмира чудские угодья. И места здесь были дикие, нехоженые, и зверь попадался странный, опасный, часто смотрел на охотников человечьим взглядом – явно чудские шаманы в другом обличье рыскали. Попробуй подстрелить – бед потом не оберешься. Будет во сне являться человеком-полузверем, как когда-то к Велеславу, который сову с человечьими глазами из лука убил. В ту же ночь пришла к нему женщина с круглыми желтыми глазами и стальным клювом и сидела у него на груди до утра, пока не задохнулся…
Ратияр пожал плечами, прогоняя недостойный мужчины озноб, и огляделся. Огромные лапы елей давно заслонили редкие лоскуты неба над чащей. Рядом пыхтел и ругался шепотом на противно звеневших над взмокшей головой комаров Хравн, перелезая через сухой поваленный ствол.
– Погоди! – прошипел друг. – Я башмак потерял!
Они принялись шарить по траве в поисках обуви, и за это время у Хравна выпал из чехла нож, исчезнув в густых переплетениях травы так же бесследно, как и кожаная обувка.
– Непохоже, что здешние духи нас любят… – поежился друг, когда они, взмокнув от бесполезных поисков, присели отдохнуть на бревне.
– Жарко, как в парилке… – Ратияр сдул со лба мокрую прядь, – хорошо, что комаров и мошки поменьше стало, живьем загрызли бы…
Хравн улыбнулся:
– А помнишь баню в лесу?
Ратияр расхохотался. Они с Хравном соперничали с одобрения и подзуживания Ратмира и Хрольва чуть ли не с рождения, и частенько это выходило боком им обоим. Как-то в самый разгар лета отцы и дети отправились в поход в лесную чащу. Шли в полном снаряжении, и вскоре и Ратияр, и Хравн поняли, что родители устроили им нешуточную боевую проверку, – приходилось продираться через бурелом, что на жаре с оружием, в шлемах и со щитами было несладко.
К вечеру руки и ноги гудели так, что у парней не осталось даже сил проклинать своих мучителей, которые как ни в чем не бывало перелезали через кучи сухих стволов и ветвей, подгоняя сыновей добродушными шутками про женовидных олухов, место которым в лучшем случае в бабьем куте у печи.
Но боги вняли молчаливым мольбам двух страдальцев, безжалостные отцы объявили привал и разрешили устроить походную баню. Для этого прямо на ветвях сделали шатер из тонкой льняной ткани, выкурили оттуда дымящей головешкой тучи гнуса. Ратияр и Хрольв разделись донага, нырнули в шатер, а сыновьям было поручено нагреть на костре камни. Парни приволокли самые большие валуны, которые только смогли найти, раскалили их на огне и, обжигая ладони, прикатили в шатер. Отцы отметили трудолюбие отпрысков, сказав, что у печи от них определенно будет польза. Надувшийся после этого замечания Ратияр плеснул на камни ведро воды, и тут случилось страшное.
От огромных валунов пошел такой сильный пар, что льняная ткань надулась, словно парус, и взлетела над удивленными головами к вершинам сосен и елей. На лесной поляне обнаружились четыре голых человека. Тысячи комаров и мошек на миг замерли от такой удачи, после чего, возблагодарив своих крылатых богов, бросились на угощение. Люди, облепленные кровожадной гнусью, с громкими криками бегали между стволов в поисках одежды, а потом долго мчались до лесной речки, чтобы окунуться в ледяную воду и успокоить горящие от укусов тела.