Очень волновало меня, подстегивало мою мысль и фантазию то обстоятельство, что в свое время Новогрудок был столицей Великого княжества Литовского. Кстати, в "Большом советском энциклопедическом словаре" об этом не было сказано. И - тоже кстати - нельзя пройти мимо такого факта: наша наука то белорусско-литовское государство, столицей которого был Новогрудок, упорно называет Великим княжеством Литовским, тогда как летописцы называли его Великим княжеством Литовским, Русским и Жемайтийским.
Короче говоря, я заболел Новогрудком. Это было как шифр как потайной сигнал - Новогрудок или Новаградок, как сегодня называет свой город тамошний люд. Стоило услышать, прочесть это слово - и перед глазами вставал Неман, батька Неман по-народному, как бы готовый заключить в объятия древний город-тородок, долетали гром яростных сеч, конское ржание, клики воев. Казалось, я слышу неумолчный шум бора, шорох льющего без устали дождя, вижу крестики птиц на небосклоне. Куда они, вольные, летят? Что их ждет? Может, их вот так же видит кто-то из оконца, прорезанного в мрачной каменной стене? Бледное девичье лицо светится в глубине оконца. Давно спит город. Мрак, ночная зябкость... Не знают сна только часовме да влюбленные. Чутко прислушивается девушка - вот-вот ухо уловит топот копыт. Седмицу назад младшая дружина пошла в поход за Неман, чтобы мечом и пикой перечесть ребра у рыцарей-крыжаков. Привези, приведи, конь, любого, а не залитое теплой кровью седло!
По доверчивости и неопытности я рассказал о своих "новогородокских видениях" одному известному, хотя и молодому еще, журналисту.
- Брось, старик, - хмыкнул владелец необъятного желтого портфеля. - Зачем тебе все это? Новогрудок, Литва, крестоносцы... Ты же не Адам Мицкевич. Пиши о современности. Хочешь, поедем в Солигорск? На радио очеркишко о шахтерах заказали, А история... - он махнул рукой. - Пустое все это, никакой перспективы.
Я тогда промолчал, но подумал, имея отчасти в виду вышеназванного рыцаря современной тематики: "Грош цена птице, которая гадит в собственном гнезде", И мне вспомнились слова мудрого человека: "Время и наша жизнь, как стрела, летят только в одном направлении - вперед. В движении назад мы можем опереться лишь на память".
Почему большинство из нас не знает имен собственных прадедов? Вы скажете, что мы-де не шляхта, не дворяне, что рабоче-крестьянская масса в силу социальной забитости и униженности была лишена возможности вдаваться в тонкости своего происхождения, видеть даже скелетные ветви своих генеалогических дерев. Что ж, в этом есть доля истины. Но китайские и вьетнамские крестьяне, если их спросить, уверенно назовут имя любого своего предка, жившего тысячу лет назад. Значит, надо воспитывать в себе историческую память. Иного пути нет, если мы хотим оставался народом.
PS.
С того дня, как я поставил последнюю точку в этом романе, прошло, пролетело, прогремело двенадцать лет. Рухнул Советский Союз. Рухнул, к удивлению многих и многих, как карточный домик. Коммунисты, к коим принадлежал и я, не вышли на баррикады. Не случайностью, а некой предопределенностью видится мне тот факт, что в последнем акте исторической драмы под названием "Закат СССР" ярко высвечены слова - Литва, Беловежская пуща... Литва первой из республик вышла из Союза, а в Беловежской пуще, как известно, было создано СНГ. Земля, на которой живут потомки Миндовга, Далибора, Курилы Валуна, Лукерьи, явила изумленным соседям пример жесткой, решительной и в то же время демократичной смены государственного строя и геополитической ориентации. А чему, собственно, удивляться? Здесь же, на этих нешироких полях, в этих зеленых лесах, над этими синими озерами крепло, набирало силу, дышало полной грудью, любило, боролось с врагами Великое Княжество, отчизна Франциска Скорины и Миколы Гусовского, Льва Сапеги и Константина Острожского, отчизна наших прадедов. Как бы кому ни хотелось, его не стереть из памяти. Оно было! Оно жило! Оно дает всем нам духовную устойчивость и защищенность.
Мы - не перекати-поле.
Ноябрь 2001 года.
Перевод с белорусского Вл. ЖИЖЕНКО.