- Помоги, помоги, - охотно согласился Волосач и, уже восседая на возке, сказал княжичам: - Разными дорогами пойдете вы, братья. Дружите, не чурайтесь забав в золотом детстве вашем, пока не разведет вас навечно жизнь. Вы задумывались, почему реки текут в разные моря? Почему Неман правит путь к варягам, а Днепро - к грекам? Не знаете? То-то и оно. А ты, княжич Далибор, приходи ко мне на Темную гору. Слово хочу тебе сказать.
- Что за слово? - спросил Далибор.
- Слово из тех, что говорятся с глазу на глаз, при священном огне, под зеленым дубом. Только тебе и небу можно слышать его.
-У-у, вурдалак старый! - не выдержал Некрас. - Не жди, никто к тебе не пойдет. Будь я новогородокским князем, лежать бы тебе в Немане с каменюкой на шее.
- Золото плавится огнем, а человек - горем, - загадочно ответил ему вещун. - Потому ты и не князь, а только княжич. И всегда будешь им. Есть великие мужи, такие, как твой князь-отец, милосердный Изяслав, а есть мышья порода, что юлит, попискивает у мужей под ногами. Запомни это.
Волосач взял из рук у мальчика-возницы хворостину, показал ее меринку, и возок, скрипя и покачиваясь, покатил по зеленой лужайке. Разъяренный Некрас рванулся было вслед, но Далибор придержал его за плечо. Княжичи стояли и смотрели, как конские копыта сбивают с цветов желтую пыльцу, как подскакивает возок, как подскакивают вместе с ним две спины: одна узкая, мальчишечья, гибкая - ни дать ни взять молодой росток осокоря, вторая пошире, но уже согбенная старостью: солнцеворот-второй - и скрючится в три погибели.
На детинце княжичей и впрямь дожидался лях Костка. Его, этого ляха, привел с полоном из Мазовецкой земли Изяслав Новогородокский, когда вместе с галичанами и Миндовгом ходил на тамошнего князя Конрада. Добрым рыцарем слыл у себя на родине Костка. В той сече, которая стала для него последней, уложил четверых новогородокских воев, развалив их секирой от ключицы до бедра, однако и сам не ушел от расплаты: огрели его булавой по голове, пробили железный шлем, и упал храбрый лях, чтобы очухаться уже с дубовой колодкой на шее. До конца дней носить ему на смуглом лбу большую синеватую отметину - след того страшного удара. Князь Изяслав, которому пленник пришелся по душе, велел снять с него колодку, приблизил к себе и даже взял наставником к своим сыновьям. По истечении семи лет плена по христианскому обычаю хотел отпустить ляха восвояси, но Костка ответил, что никто его там не ждет и что он хотел бы до гробовой доски жить в Новогородке. И еще сказал, что ему не в тягость будет лежать в здешней земле, которой рано или поздно завладеют ляхи. Новогородокцы посмеялись над этими его словами, но Костка был упрям и все твердил, что-де услышал во сне такое пророчество от своего ляшского бога.
Под его присмотром княжичи сбросили рубахи, потом челядники натерли им спины и груди волчьим и барсучьим салом: скользкое тело отводит удары деревянного меча. Костка дал им небольшие круглые щиты, вручил каждому по мечу, заставил надеть на головы легкие, из медной проволоки шапки-колпаки. Челядники посыпали круг десять на десять сажен желтым речным песком, привезенным с Немана. Вокруг этого ристалища собрались княжеские бояре. Впереди всех занял место князь Изяслав.
Костка, объявив, что будет биться против княжичей, тоже разделся догола, вооружился деревянным мечом. Решили, что схватке длиться до красного рубца - какой вой станет обращать внимание на синяки? Немного в стороне ждали своего часа травники с примочками, натираниями и белыми полотенцами наготове.
Князь Изяслав хлопнул в ладоши, и бой начался. Далибор с Некрасом, как голодные волчата, ринулись на ляха. Замелькали мечи, захрустел песок, на глазах обращаясь в пыль. Костка со снисходительной усмешкой на лице отразил первый наскок княжичей, ловко уклонился от их мечей, а своим достал-таки, царапнул Некраса по плечу. Тот скрипнул зубами, но даже не поморщился, потому что все бояре и сам отец смотрели на него, а еще потому, что мужчина должен учиться сносить боль.
- Корень учения горек, зато плод сладок, - примирительно сказал лях Некрасу и едва успел увернуться от мощного удара, в который вложил всю свою силу Далибор.
- Бей латинянина! - выкрикнул кто-то из травников, наблюдавших за боем.
- У него уже поджилки трясутся, - с издевкой добавил второй.
Князь Изяслав метнул на травников гневный взгляд, и те сразу же прикусили языки.
- Покажите, сынки, на что вы способны, - тихо проговорил князь.