– Тоже не думаю.
– А у тебя какие возможности?
– Мобильный телефон по карточке предоплаты, я купил его у одного туриста. Ни фамилии, ни вопросов. На мне этот номер не числится.
Всё было так, будто и не прошло столько лет. Будто мы расстались только вчера, а не полвечности тому назад, в солнечный день на парковке, полной машин и людей из секретных служб, когда никто не знал, куда увозят другого.
Мой странный преследователь вдруг показался мне совершенно нереальным, будто привиделся в дурном сне, когда я рассказывал о нём Габриелю.
– Хм-м, – задумался он. – Азиат, говоришь? Здесь, конечно, полно людей, к которым подошло бы твоё описание, но это всё иммигранты из Силиконовой Долины. Если они со мной и заговаривают, так только о том, чтобы я охранял их дома и поддерживал нужную температуру у их тропических золотых рыбок.
– Меня беспокоит, не агент ли это, – сказал я.
Габриель пренебрежительно фыркнул:
– Да разве агент ходит один? Разве он ведёт себя как придурок? Если бы за этим стояли тайные службы Китая, они бы уже наслали на тебя десяток дюжих парней, которые уволокли бы тебя куда надо – и все дела.
– Они могут ещё и нагрянуть.
– Да брось ты. Это журналист, который что-то пронюхал и мечтает написать главный репортаж своей жизни. Больше ничего.
– Если про это пронюхает Рейли, я не успею оглянуться, как уже буду сидеть в бомбардировщике, уносящем меня в сторону запада.
– У меня есть для тебя свободная комната, если захочешь. Я не шучу. Места у меня много.
На минуту я почувствовал искушение, но потом вспомнил, почему это неосуществимо.
– Если вам сходят с рук ваши телефонные переговоры, это ещё не значит, что они будут смотреть, как мы создаём клуб ветеранов.
– С меня было бы довольно, если бы ты был где-то на расстоянии автомобильной поездки. Ирландия всё-таки немножко далековато… И представь себе, что будет, если кто-то из нас пойдёт в аэропорту через металлодетектор! Они все выпадут в осадок.
– Не только они.
До чего же приятно было снова говорить с ним. Говорить с человеком, знающим ситуацию. Действительно понимающим, каково тебе приходится.
– Эй, – сказал он с явным воодушевлением. – Только между нами: ко мне тут приезжал узкоглазый Гомес. Года два-три назад. Однажды утром вдруг звонит у двери. Было действительно здорово, почти как в старые времена. Вот чего действительно нам ощутимо не хватало, так это пива. Он сейчас живёт в Техасе. С некоторых пор у него начались проблемы с искусственными суставами. Машины у него уже нет, и они говорят, что он должен вернуться в клинику. Я собираюсь как-нибудь наведаться к нему. Плевать на предписания.
– Передай ему привет от меня.
– Ты сам можешь ему позвонить, всё-таки товарищ по спорту. – Он назвал мне телефонный номер, и я ввёл его себе в банк данных. Какое-никакое преимущество в быту: мне не нужна записная книжка.
– У меня всё ещё такое чувство, что в первую очередь я должен звонить подполковнику Рейли, – признался я.
Габриель тяжело вздохнул.
– Ну и вымуштровали они тебя, парень. Папаша Рейли? У тебя есть причины для тревоги, и ты приходишь к мысли непременно поговорить с этой образиной?
– Начнём с того, что я пришёл к мысли позвонить вначале тебе.
– Ну, браво. Значит, ты небезнадёжен. Я как только подумаю о том, что он явится и усядется своим широким задом на мой диван, мне становится дурно. Никогда заранее не знаешь, то ли он скажет тебе «сынок», то ли раскроет хайло.
– Да брось ты. Не так уж он и страшен.
– Ты видишь его не так часто, как мы. Вот преимущество проживания за границей, если подумать. Итак, поверь измученному человеку, что подполковник Джордж М.Рейли не собеседник в разговоре по душам, а старый пыльный мешок.
– Если от него ушла жена, это ещё не значит, что он…
– Только одна история. Одна-единственная. Она, на мой взгляд, говорит о многом. Помнишь, что Рейли был повёрнут на блюзе? На тоскливых старых неграх с их расстроенными гитарами, верно? Чёрт возьми, летом 86-го он проехал сотню миль ради пластинки Мэнса Липскомба; я бы даже сказал, этот человек любит блюз. Но никогда не признается в этом, трусливая собака. Он закрывает дома все окна и надевает наушники, если хочет послушать Мэдди Уотерса. Он мне говорил тогда, что его коллеги и начальство ничего не должны об этом знать, потому что они все сплошь белые южане, которые могут допустить только Хэнка Уильямса.