Дело привычки. Я глянул на себя в зеркало в прихожей. Когда-то я ползал в этом костюме по-пластунски во время тренировочного курса – казалось, это было совсем в другой жизни.
В моём распоряжении был примерно один час, если я правильно помню. Столько времени маскировочная оболочка способна держать температуру моего излучения на таком низком уровне, какой не заинтересовал бы приборы инфракрасного видения.
Один час. Более чем достаточно.
Я опустился на колени перед моим лазом, ещё раз сделал глубокий вдох и мягким кошачьим движением тенью выскользнул наружу.
Несло затхлой сыростью от узкого ручья, протекавшего за домами нашей улицы. Этот ручей должен был стать тропой моего побега. На тёмной полосе разрыва между газоном и стеной сада я неподвижно замер. Ничего. Если не считать вялого плеска ручья и дальнего шума порта, всё было тихо. Наконец я медленно повернул голову и стал градус за градусом сканировать окружающую местность своей полностью активированной сенсорикой.
Они все сидели в машине в конце моей улицы, у забора, обнесённого вокруг пустующей территории фирмы. Эта машина, судя по всему, стояла там уже несколько часов, потому что капот давно остыл. Двое мужчин, беседуя, то и дело поглядывали на два небольших ящичка, которые стояли перед ними на приборной панели, и я мог бы держать пари, что это было вовсе не спутниковое телевидение. Некоторое время я наблюдал за ними с самым большим увеличением, какое давал мой глаз, но у меня не создалось впечатления, чтобы они занервничали. Они не схватились за оружие, не поднесли ко рту переговорные устройства и тому подобное, они просто продолжали беседу, скучающе и неторопливо, и сидевший за рулём время от времени прикладывался к питьевой соломинке.
Я взялся бы утверждать, что они меня не видели.
Во мне внезапно поднялось победное чувство, я осклабился под моей замороженной маской и стряхнул с себя жалкое чувство, что я весь беззащитно предоставлен решениям и власти других. Я упёрся кончиками пальцев и носками, ощутил стальную вибрацию усилителей и мягко, как капля нефти, стёк вниз к ручью.
Этот ручей тянется по прямой позади ряда домов, расположенных в сторону поля, до главной дороги, которая забирает его в тесную бетонную трубу, чтобы снова явить его на другой стороне транспортного круга уже в нормальном русле, лежащем гораздо ниже уровня дороги, большей частью поросшем удивительным гигантским папоротником.
Там рассчитывал вновь появиться и я.
Я пробирался по узкому каналу, как чёрный жук, опираясь слева и справа от него на неустойчивые камни и хрупкие комья земли. В двух местах ручей перекрывался строениями: в одном месте это была пристройка к дому многодетного семейства, отец которого каждое утро уезжал на работу в Килларней, в другом – гараж мистера Джеймса Бреннигана, любителя чучел животных. Под этими строениями я проползал, надолго задерживая дыхание, почти на уровне затхлой воды.
Потом, когда я как раз внутренне готовился проползти по длинной трубе, я услышал над собой голоса. И отпрянул в ближайшую тень. Мост. Я забыл про маленький пешеходный мост, который пересекал канал незадолго перед дорогой. Чуть поодаль за городом находился популярный у туристов ресторан, так что этот пешеходный путь имел свой смысл.
На мосту стояли мужчина и женщина, они предавались праздной болтовне, был слышен то его гортанный голос, то её отвечающий кокетливый, и, к счастью, они гораздо меньше внимания обращали на то, что происходило в глубине под ними, чем на то, что происходило между ними. Я замер в неподвижности, что мне в моей ледяной экипировке нетрудно было сделать. Я размышлял, отважиться ли мне проскользнуть прямо у них под ногами? Что, если они краем глаза заметят какое-то движение? Или в момент смущения посмотрят в сторону, как раз мне прямо в глаза?
Но потом они поцеловались, и я решился. Скорее всего, это был первый поцелуй, подумал я, или, во всяком случае, означающий веху в их отношениях, поскольку больше они ничего не видели и не слышали – даже когда покатился камень, который я по неосторожности пнул под ними. Незамеченным я скользнул в узкую, бесконечную трубу, которая вела чуть ли не в самое сердце Дингла.
Для таких вещей я был специально обучен. Я сотни метров полз по клаустрофобически тесной шахте и, весь забрызганный грязью, с облегчением выбрался на волю с другой стороны. Под прикрытием большого папоротника я снял с себя термозащитный костюм, скатал его в рулон, который ещё некоторое время сможет сохранять холод, и спрятал, взобрался по откосу наверх и, ступив на дорогу, сделал вид, что только что облегчился в кустах. Никто не обратил на меня внимания. Я посмотрел на пешеходную аллею вверх и вниз, включил мой ODP и, получив отбой тревоги, побрел в сторону отеля «Бреннан».