– Говорят, Леандр идёт на бал с невестой, они недавно обручились, – доносится до нас нежный голос Екатерины.
Об этом Тьерни лучше бы не слышать. Рана ещё свежа. Леандр Старк несколько лет был учеником её отца, мастера-стеклодува, и очень нравился Тьерни. Совсем недавно он обручился с Грасиной Пелтье, признанной красавицей.
Тьерни упрямо смотрит вниз и очень ровно дышит, вцепившись в край стола. Бледно-голубая жидкость в первой колбе булькает, от пара исходит тонкий аромат цветов железного дерева.
– Не обращай внимания, – шепчу я.
Стоит Тьерни разволноваться, и на нас обрушится самая настоящая буря прямо посреди лаборатории.
– Я пытаюсь, – скрежещет зубами подруга.
– Подумай о чём-нибудь другом, – настаиваю я. – О чём-нибудь хорошем.
Тьерни искоса бросает на меня острый, будто лезвие кинжала, взгляд.
– Скажи, что пойдёшь на Йольский бал, – не просит, а требует она. – Это будет очень хорошая новость.
Екатерина с подругой, ухмыляясь, наконец уходят, и мы с Тьерни остаёмся вдвоём. Я с облегчением вздыхаю. Обошлось. И всё же странно, почему Тьерни заговорила о бале? Теперь важно не дать ей вернуться мыслями к Леандру.
– Честно говоря, я не собиралась идти, – отвечаю я.
Тьерни в непритворном ужасе распахивает глаза.
– О нет! Ты пойдёшь!
Я только пренебрежительно фыркаю.
– Лукасу-то я сказала, что приду, но пригрозила нацепить кухонный фартук.
– Ну уж нет! – Тьерни резко качает головой. – Сейчас ты напишешь своей тёте – вот закончим дистилляцию, и сразу напишешь! И попросишь её заказать для тебя бальное платье у лучшей портнихи Верпасии. – Каждое слово подруга подкрепляет убедительным жестом, направив тоненький пальчик мне в грудь. – Скажешь, что тебе жизненно необходимо самое красивое платье во всей Эртии. Поверь, тётя тебя поймёт.
– Но как же я буду… праздновать, – с отвращением наморщив лоб, буквально выплёвываю я слова, – с кучкой гарднерийцев?
Конечно, я понимаю, что с Лукасом ссориться нельзя, он может помочь Сопротивлению, однако ненависть к гарднерийцам и всему гарднерийскому в последнее время захлёстывает меня с головой. Подумать только, мои сородичи творят такое… несут страх и жестокость всем Западным землям! Я ничего не хочу с ними праздновать! Ни Йоль, ни Фестиваль цветов железного дерева. Больше всего меня тянет разорвать в клочки гарднерийские флаги, которыми увешаны все стены в лаборатории.
В глазах Тьерни поблескивает сталь, и под её взглядом я умолкаю.
– Знаешь, Эллорен, жизнь у меня не сахар. А скоро станет ещё горше. – Она придвигается ко мне поближе. – Уж сделай мне такой подарок – врежь как следует Её Зловреднейшему Величеству Фэллон Бэйн! Она сейчас, правда, не у дел, но скоро вновь окажется на коне. И вот тогда пусть узнает, как ты танцевала на Йольском балу с Лукасом Греем, разодетая в пух и прах! – В глазах Тьерни сверкают молнии. – Не отбирай у меня эту радость, Эллорен Гарднер!
Я криво улыбаюсь в ответ:
– Ты меня пугаешь.
– Вот и хорошо, – язвительно усмехается Тьерни. – Бойся на здоровье. Фэллон не единственная, кто способен превратить тебя в ледышку.
У меня вырывается хриплый смешок:
– Ладно. Пойду. Закажу платье.
Тьерни откидывается на стуле с ехидной улыбкой на угловатом лице, как насытившаяся кошка.
– И пусть Фэллон лопнет от злости, – мурлычет она. – Разлетится на тысячу кусочков!
Спустя три дня с соколиной почтой получены инструкции от тёти, и мы с Тьерни идём в ателье мадам Рослин в Верпаксе.
Это прелестный дамский магазинчик, каких в Гарднерии не бывает и быть не может, – повсюду платья и юбки запретных цветов. Стены покрыты бумажными обоями нежно-лилового оттенка, на позолоченных столиках тут и там красуются вазы с чайными розами.
Мадам Рослин – дама с седеющими светлыми волосами, заплетёнными в косу, и пронзительными голубыми глазами – встречает меня натянутой улыбкой. Портниха удивительно похожа на мага Элоизу Флорель, которая шила мне платья в Верпасии. К поясу мадам пристёгнут аккуратный стёганый мешочек с нитками и булавками. Две зеленокожие девочки-уриски лет четырнадцати, взволнованно переглядываясь, нерешительно топчутся неподалёку. В ателье тепло и уютно: на столике сервирован чай, рядом блюдо с пирожными, однако от портнихи и её помощниц исходит почти ощутимая волна страха.
Судя по всему, гарднерийцы в этом магазинчике бывают нечасто. Чёрные наряды и ткани занимают здесь лишь дальний уголок. Девушки и дамы-гарднерийки в последнее время заказывают одежду только у соотечественниц, однако тёте Вивиан с ними не по пути. Искусство портных и модельеров тётушка ставит куда выше пресловутой идеологии. А мадам Рослин, по слухам, одна из лучших в своём ремесле во всех Западных землях.