В отчаянном прыжке Конан рванул целую секцию гобелена со стены и, раскрутив ее с еще большей силой, чем при броске скамьи, накинул на голову гиганта. С минуту Косатраль, запутавшись и ничего не видя, барахтался в облепившей его ткани, которая задержала его лучше, чем дерево или сталь. И в этот выигранный момент Конан подхватил свой кривой меч и вылетел в коридор. Не сбавляя скорости, он бросился в соседнюю комнату, захлопнул дверь и задвинул засов.
Повернувшись, он остолбенел, кровь бросилась ему в голову. На ворохе шелковых подушек, рассыпав золотые волосы по обнаженным плечам и со взглядом, не выражающим ничего, кроме ужаса, скорчилась та женщина, которая так занимала его. Он почти забыл о кошмаре за спиной, но удар, расщепивший дверь, вернул его в чувство. Он подхватил девушку и одним прыжком оказался у противоположной двери. Она была слишком беспомощна от испуга, чтобы сопротивляться или, наоборот, помочь ему. Слабые жалобные стоны были единственной реакцией, на которую она оказалась способной.
Конан не стал терять время на отпирание двери. Сокрушительный удар кривого меча разрубил замок пополам, одновременно он увидел, как голова и плечи Косатраля проломили первую дверь. Колосс расправлялся с массивными панелями, словно они были картонные.
Конан помчался вверх по лестнице, без усилий неся на одном плече высокую девушку, как ребенка. У него не было секунды сообразить, куда он несется, лестница вывела его к двери в круглое купольное помещение. Косатраль поднимался за ним молча, как смертельный вихрь, и так же быстро.
Стены зала были из твердой стали, как и дверь. Конан захлопнул ее и задвинул большие болты, которыми она была снабжена. Ему пришла в голову догадка, что это помещение и есть комната Косатраля, где он запирался, чтобы спать в безопасности от чудищ, которых он высвободил из Преисподней, дабы они выполняли его приказания.
Он еле успел вдвинуть металлические стержни в гнезда, как громадная дверь затряслась и зашаталась под напором гиганта. Конан поежился. Здесь их ожидал конец, дальше бежать было некуда, в помещении не было ни других дверей, ни окон. Воздух и странный туманный полусвет, очевидно, просачивались в щели в куполе. В задумчивости он провел пальцем вдоль лезвия своего кривого меча. Теперь в укрытии к нему вернулось его хладнокровие. Он сделал все, на что была способна его натура, чтобы вырваться от чудовища; теперь, когда гигант сокрушит и эту дверь, он примет еще один бой с бесполезным мечом в руках, излив в атаке всю свою бешеную ярость и первобытную жажду жизни. Дикий взрыв энергии вряд ли спасет его, но он все равно пойдет на это, так как по своей природе не способен умереть без борьбы. Сейчас была минута передышки, и поэтому его спокойствие не стоило ему особых усилий и не было притворным.
Взгляд, который он обратил на свою светловолосую компаньонку, был полон восхищения и неподдельного чувства, как будто он собирался жить еще сотню лет. Он сбросил ее на пол довольно бесцеремонно, когда повернулся закрыть дверь, и она приподнялась на колени, машинально приводя в порядок свои рассыпанные локоны и то немногое, что на ней было надето. Горячие глаза Конана выразили одобрение, когда он опять окинул взглядом ее густые струящиеся по плечам золотистые волосы, огромные глаза, молочно-белую кожу, гладкую и блестящую, что свидетельствовало об избытке здоровья, крепкие выпуклости ее бюста, контуры ее изящных бедер.
В этот момент дверь задрожала, а засовы заскрежетали и стали поддаваться.
Конан не стал оглядываться. Он знал, что дверь еще немного продержится.
— Мне сказали, что ты сбежала, — сказал киммериец. — Рыбак Юэтши сообщил, что ты прячешься здесь. Как тебя зовут?
— Октавия, — выдохнула она, непроизвольно приходя в себя.
Затем слова полились стремительным потоком. В отчаянии она вцепилась в Конана.
— О Митра! Что это за кошмар? Люди — темнокожие люди — один из них поймал меня в лесу и принес сюда. Они оттащили меня к — к этому — к этому существу — нет, я не знаю, что это такое. Он говорил со мной — он сказал — неужели я сошла с ума? Это сон?
Конан посмотрел на дверь, которая прогибалась внутрь, словно под ударами стенобитного орудия.
— Нет, — произнес он, — это не сон. Этот запор сейчас полетит к чертям. Странно, что демон должен взламывать дверь, как обычный человек, но, в конце концов, его сила сама по себе демонизм.