– Знаешь, Колян, если оно все опять оттуда попрет, без разницы будет, водила ты или повар. Один хрен, с «карташом» в руках концы отдавать или за баранкой...
– Типун тебе, Артурыч, на то самое место, – сказал рулевой. Щелчком отправив за борт окурок, взялся за штурвал. – Пора уже автоматику отрубать. Пропустим весь сабантуй.
– Да оно само скажет, когда пора. Не дергайся, молодой.
Стуча каблучками по металлическим ступеням трапа, на капитанский мостик поднялась та самая белокурая девушка с бокалом вина (чья-то любовница? популярная певица? бизнесвумен? нет, ничего ей не подходило). Вообще-то пассажиры на мостике не приветствовались, но и прогонять богатого туриста было как-то не с руки. Тем более девушку. Тем более симпатичную девушку. Тем более симпатичную девушку – богатого туриста с массивным телохранителем-кавказцем за спиной.
– Можно я тут постою и посмотрю? – спросила она. – Мы ведь уже подплываем?
– Смотрите, конечно, – сдержанно отозвался Федосеев. – Чего ж.
Впереди прямо из неподвижного зеркала зеленоватой воды постепенно поднимался Тайвань, ощетинившийся пышной сосновой хвоей. По берегам сосны стояли сухие, корявые, словно иссушенные подземным пожаром, а здесь поди ж ты, благоденствовали.
Это заметила и пассажирка.
– Ой, зеленый какой! – сказала она. – Это тот самый остров?
– Да, Тайвань, – степенно отозвался рулевой Коля, который в компании юной девушки подобрался, стараясь выглядеть старше и мужественнее. Хотя с ней ему, разумеется, абсолютно ничего не светило, но Коля действовал неосознанно, на древних мужских рефлексах.
– А мы на него сойдем?
– Нет, сходить на него мы не будем, – терпеливо сказал Федосеев. Этот надоевший разговор туристы заводили с ним уже не один раз. – Во-первых, тут сложно подойти к берегу. А во-вторых... неприятное место. Всякое про него рассказывают, знаете ли.
– Вы про грибы, что ли? А это правда, что они живые и туда-сюда ползают?
– Правда, – неохотно сказал Федосеев, поглядывая на приближающийся остров посреди мертвого водохранилища.
Толстяк терпеть не мог эту огромную мертвую лужу, окруженную заброшенными санаториями, безжизненными коттеджными поселками и наполовину высохшим лесом. Он хорошо помнил, как купался тут в детстве и ловил лещей с лодки. С тех пор многое изменилось... А вот острова Тайвань Федосеев вообще всегда боялся. Еще пацанами они с приятелями плавали сюда искать живые грибы, согласно легенде переползавшие с одного берега на другой, и вход в шахты, ведущие к запретным подземельям Академгородка. Входа они так и не обнаружили – или старшие ребята наврали про него, или слишком хорошо он оказался замаскирован, а вот грибы... Они сидели по всему острову, крупные, крепкие. Нет, они никуда не ползли, но вызывали неприятное чувство беспокойства, словно эти мелкие твари смотрели на тебя, стоило повернуться к ним спиной. Федосеев с пацанами удрал тогда с Тайваня очень быстро.
– Страшно как, – сказала девушка, делая очередной крошечный глоток из своего бесконечного бокала. – А то, что мы к Барьеру так близко подойдем – это не очень опасно?
– Мы так подойдем, что опасно не будет. И сразу назад. Зато впечатлений на всю жизнь.
Пронзительный сигнал, заставивший девушку вздрогнуть, известил о том, что автокапитан согласно заложенному в него маршруту собрался поворачивать оглобли. Рулевой Коля поспешно снял с прибора фальшивую пломбу, откинул прозрачную крышку и вырубил автоматику.
Согласно правилам судоходства теплоходу нельзя было приближаться к Барьеру на расстояние менее пяти километров, поэтому ближе умный автомат его попросту не подпускал. Но в том и состояла привлекательность круиза, чтобы проскочить вплотную к жутковатой запретной границе Академзоны, которая в этих местах проходила по воде. Официально маршрут пролегал из Камня-на-Оби с остановками на берегах водохранилища и многочисленных островах – шашлык-машлык, стрельба по белкам, купание в чистых речушках, – но именно величественное зрелище Барьера являлось неофициальной изюминкой круиза. На самом деле сюда отправлялись за адреналином. Чем ближе к Барьеру проскальзывал теплоход, тем лучше платили заказчики. Поэтому в непосредственной близости от острова автоматику команда вырубала, после чего «Толоконскому» предстояло уже на ручном управлении обогнуть Тайвань, находящийся еще по эту сторону действительности, и постоять минут десять-пятнадцать, позволив пассажирам насладиться зрелищем, сполна ощутить адреналин и досыта нащелкаться фотомыльницами. Там, за перемешивающимися и переливающимися, словно прозрачное северное сияние, слоями реальности виднелась запретная территория, оккупированная гигантскими механическими монстрами и крошечными, невидимыми, но гораздо более опасными наноорганизмами, печальное пространство давней техногенной катастрофы, уничтожившей Новосибирск. Затаив дыхание, туристы жадно шарили взглядами по мертвому берегу водохранилища, выискивая нетронутые залежи расколотых человеческих черепов и следы битв огромных механохищников. В принципе, постхолокостный пейзаж, открывавшийся их глазам, давал пищу для любых интерпретаций: при желании и соответствующей фантазии на этом унылом берегу с закопченными руинами, обугленными поваленными деревьями и грудами полуразложившегося мусора можно было разглядеть все что угодно. Трупов, правда, Федоссев так ни разу и не обнаружил, сколько ни вглядывался. Дав пассажирам как следует проникнуться величием момента, живой капитан включал автоматического снова, и теплоход отправлялся назад. Риск, конечно, приятная штука, если только не слишком рисковать.
Военные туристов не трогали, хотя прекрасно знали о несанкционированных зигзагах круизных судов возле Тайваня. У армии хватало своих проблем, куда более серьезных, чем богатенькие идиоты, жаждущие пощекотать свои истрепанные нервишки. Вот и сейчас справа над берегом на хорошей высоте прошел боевой «Ка-85», с которого не могли не наблюдать движущийся к мутно шевелящемуся Барьеру белый теплоход, такой яркий на фоне темной неподвижной воды; тем не менее вертолет спокойно полетел дальше, а Федосеев печально прикинул, что по возвращении в Камень-на-Оби ему придется давать комендантским на лапу сверх оговоренной суммы, ибо не фиг попадаться на глаза патрулям, с которыми тоже надо делиться. Его предупреждали.
– Спуститесь, пожалуйста, на палубу, – попросил Федосеев пассажирку. В непосредственной близости от Барьера, да еще и на ручном управлении шкипера ничто не должно отвлекать. А Коля уже чуть из штанов не выпрыгнул, изо всех сил изображая тертого и бывалого морского волка.
Девушка, пожав плечиками, подчинилась. И тут же заверещали сонары – как ждали, пока посторонний удалится.
– Что еще за хрень? – вскинулся Федосеев.
– Не знаю, Артурыч, – озабоченно пробормотал рулевой, вглядываясь в монитор. – Что-то словили... Шибко крупное вроде, засветка в половину экрана. Может, старый сруб приплыл?..
– Может, и сруб... Обогни с запасом, – велел капитан.
«Толоконский» послушно двинулся в обход зафиксированного сонарами подводного объекта.
На палубе продолжала греметь музыка, которая внезапно взвизгнула и умолкла.
– Смотрите, смотрите! – восторженно заорал кто-то.
– Что у них там еще? – буркнул Федосеев. – Пойду проверю...
Пассажиры собрались по левому борту и внимательно вглядывались в мутную воду. Федосеев присоединился к ним, но ничего, кроме дохлого леща, вяло колышущегося в районе кормы, не увидел.
– Что случилось? – спросил капитан.
– Там что-то было! – сказал светловолосый молодой человек из компьютерщиков, дыша на капитана парами хорошего коньяка. – Блеснуло и исчезло.
– Рыба, может? – предположила уже знакомая пассажирка.
– Не рыба. Железное, по-моему...
– Железное?! – Федосеев насторожился и резво скомандовал: – Так, господа, всем отойти от бортов! Держаться в центре палубы!
Пассажиры хоть и с ворчанием, но послушались, тем более что в середине палубы как раз стояли столы с выпивкой и закуской.