Гайла ненадолго задумывается:
— Пока рано об этом судить. Всё-таки сегодня вместе сложилось слишком много негативных факторов.
— К которым мы оказались не готовы, — хмурюсь я. Повезло, что Эфения тайком организовала для меня щит. Даже не представляю, что могло со мной случиться, если бы привыкшее к постоянному притоку магической энергии тело Максина враз лишилось всей магии. Лёгким испугом я точно не отделался бы…
Ба-бах!
Сокрушительный удар сотрясает щит. Эфения что-то неразборчиво вспискивает, а я ощущаю, как бездонная дыра рядом с моим Источником увеличивается вдвое.
— Что происходит? — вопрос Гайлы тонет в грохоте.
— Щит, — бессильно произносит фея. — Я не могу больше держать…
Эфения сваливается с моего плеча — еле успеваю подхватить! Очередной удар, оказывающийся последним, сносит щит. Вокруг нас начинается камнепад, а Гайла каким-то образом оказывается на мне и с каким-то остервенением целует в губы. Неловко обнимаю её одной рукой, второй по-прежнему придерживая фею.
Время застывает. Наша мучительная смерть всё откладывается и откладывается.
И тут совсем рядом раздаётся деликатное покашливание.
Мы с Гайлой одновременно отпихиваем друг друга и поворачиваемся на звук.
— Ваш способ приветствия несколько… своеобразен. В Великой Росии принято всё настолько наглядно демонстрировать?
Над нами возвышается его чистейшестов Рах Шан собственной персоной. Выглядит серьёзным и собранным, только красные глаза насмешливо сверкают.
— Докладывайте, — сухо приказывает он, так и не дождавшись от нас вразумительного ответа.
Гайла поспешно вскакивает на ноги, я встаю чуть медленнее — с бесчувственной феей на руках и с выкачанной энергией это не так-то просто. Пока я поднимаюсь, девушка коротко объясняет советнику, что тут произошло. А вокруг суетятся ратники, которых Рах Шан с собой привёл. Одни магически укрепляют стены подвала, другие разглядывают Вилисовы «банки» с людьми.
Советник тоже разглядывает — ёмкость, в которой покоится Райт. При этом выражение лица у красноглазого довольно странное. Будто он прикидывает, не оставить ли седоволосого там на веки вечные.
— Жидкость, которая поглощает магическую энергию… — задумчиво произносит Рах Шан, когда Гайла наконец замолкает. — Первый раз о подобном слышу. Может доставить проблем.
— Но ведь страдает только Источник, — зачем-то уточняет Гайла.
— Кхелоты тоже им пользуются, — возражает Рах Шан.
— Это вещество испаряется на открытом воздухе, — на всякий случай замечаю я. — Чтобы его применить против мага в реальном бою, нужно соблюсти кучу условий.
Советник согласно кивает:
— Никто не говорит, что проблемы возникнут прямо сейчас. Но тенденция настораживает.
Действительно. Ведь насколько я понял, на магов тут чуть ли не молятся. А теперь оказывается, что кто-то втайне разрабатывает средство, которое сводит на нет любые способности. И плевать, если получено оно для других нужд. Вопрос времени, когда его начнут использовать против тех, кого сейчас боготворят.
И против меня тоже.
Тем временем Рах Шан нацеливается на меня. И первым делом он указывает на всё ещё бесчувственную фею:
— Это то, что поддерживало щит?
— Её зовут Эфения, — обижаюсь за боевую подругу. Если бы не её помощь, я бы тут сейчас не разговаривал. — Не стоит называть её «это» в моём присутствии.
Советник улыбается как-то кривовато:
— Вот только не считай себя ей чем-то обязанным. Эти существа всегда берут своё.
— Как и любые другие, — ухмыляюсь в ответ. — Давайте я как-нибудь сам со своими делами разберусь, ваше чистейшество.
Рах Шан чуть заметно морщится — не нравится ему такое издевательство над помпезным титулом. Но указывать на непочтительность считает ниже своего дстоинства. Вместо этого спрашивает:
— Что ты планируешь с ней делать?
Пожимаю плечами:
— Оставлю пока с собой.
— Да она от тебя захочешь — не отлипнет, — почему-то раздражённо встревает Гайла.
Рах Шан поджимает губы:
— С тобой я после поговорю, хеё. Ты, верно, забыла, в каком положении находишься?
Гайла опускает голову, но отвечает упрямо:
— О своём положении я помню лучше всех. Можешь мне поверить, дядя. То, что ты видел, ни для кого не представляет опасности.
Рах Шан тяжко вздыхает:
— Я не о нём говорю, хеё. А о тебе.
Ага, вот как. Действительно дядя. Советник кайзера.
Подумаешь.