— Так-то оно так, — продолжил голем, — но я чувствую себя именно таким вухом, как зовут у нас в горах оживших мертвецов. К тому же… вряд ли хоть одна душа, кроме вас с Арчи, признает мои права на герцогскую корону. Поэтому зовите меня как-нибудь просто… ну, например, дядюшкой Эльриком. Кстати, это вполне может оказаться правдой. Ты, Генрика, читала мне записки твоего отца. Я понял, что твоя мать — герцогиня Вильмирская, урожденная баронесса Бедхн-иль? Если покопаться в фамильном древе Моров, то вполне могут обнаружиться родственники с этих островов. Девушки из семей морских баронов всегда были завидными невестами, ведь в приданное они получали не земли, а золото.
— Хорошо… дядюшка Эльрик, — согласилась Генрика. — Знаете, а такое обращение к вам позволит меньше заботиться о секретности. Големы — весьма распространенная вещь, и ничего удивительного в том, что мы взяли в дорогу магического охранника. Чары невидимости я не буду убирать, но если какой-нибудь монах или просто одаренный истинным зрением человек вдруг рассмотрит суть, особой беды не будет. Использовать механических слуг законом не запрещено. Только… вы сможете сделать вид, что вы лишь голем, которого хозяева по своей прихоти называют дядюшкой?
«Дядюшка Эльрик» кивнул:
— Хорошо.
Походка его моментально изменилась. Теперь он шел, выпрямившись, почти не сгибая ноги в коленях, всем своим видом подчеркивая механичность движений.
Генрика рассмеялась:
— У вас несомненное актерское дарование! Только сейчас вокруг — ни одного монаха, а перед лошадьми вы можете не притворяться.
Разговор с големом развеселил Генрику, но к вечеру ее опять охватила смутная тревога. В голове крутились сразу несколько вопросов, и ни на один из них она не могла найти ответа.
Первый — что же все-таки произошло с душой ее отца? Даже если поверить голему, который говорит, что после смерти души впадают в беспамятство, то куда направилась отцовская? Неужели она навсегда затеряется на кромешной стороне?
И еще Генрику беспокоил их спутник. Так случилось, что они с Арчи взяли на себя ответственность за голема как за свою собственность. Но «дядюшка Эльрик» — не безвольный механизм, какими обычно бывают големы. Это существо со своими целями и своей судьбой. Чем дальше, тем больше голем казался Генрике похожим на обычного человека — очень грустного, словно усталого, но продолжавшего идти к какой-то своей цели, о которой она ничего не знает. О герцоге Море она слышала только самые хорошие отзывы: отважный воин, талантливый командир, честный человек. Но, как любой солдат, он наверняка привык распоряжаться чужими жизнями. Сколько людей погибло, сражаясь под его командованием?
Да, герцог Мор умел воевать так, что вместо сотни за Кром уходил десяток. Но Генрика прекрасно помнила рассказ Бьорна об «атаке пятисот мертвецов». Пятьсот рыцарей остались защищать Бенскую заставу, и те, кто прощался с ними, уходя с перевала, говорили с живыми, зная, что не пройдет и нескольких часов, и те будут мертвы. Из пятисот рыцарей выжил один — барон Вельбирский, и то лишь благодаря ее, Генрики, помощи. А их командир, который повел смельчаков на верную смерть, сейчас шагает рядом с лошадью Генрики, и состояние, в котором он пребывает, иначе, как не-жизнью, не назовешь.
Так кто же она и Арчи для «дядюшки Эльрика»? Может быть, новые воины, которых нужно, конечно, беречь, но при необходимости можно бросить на верную смерть? И в чем состоит та необходимость? К чему стремиться «дядюшка Эльрик»? Чего хочет? Какое место в его новой судьбе займут они с Арчи? Насколько цели Мора согласуются с ее, Генрики, целыми?
Погруженная в размышления, девушка не заметила, как начало смеркаться.
Из задумчивости ее вырвал голос Арчи:
— Остановимся вон в той таверне или доедем до следующей деревни?
Генрика взглянула в ту сторону, куда показывал ученик мага. Невдалеке от дороги стоял длинный двухэтажный дом, окруженный глухим забором. На тракт выходили закрытые ворота, на которых какой-то деревенский художник нарисовал нескольких птиц, смутно напоминающих гусей, окна второго этажа, блестящие в отблесках закатного солнца листовым стеклом, и крыши каких-то более низких строений на задах главного здания.
Последние часы пути по сторонам дороги расстилались ухоженные поля, но сразу после поворота к таверне начинался лес.
— «Жареный гусь», — прочитал Арчи на вывеске, когда они подъехали поближе.
— Не нравится мне здесь, — сказала Генрика. — Я бы предпочла еще немного потрястись в седле, но ночевать не в таком унылом месте.
— Мне тоже не нравится, — согласился Арчи. — У меня такое ощущение, что тут должно случиться что-то нехорошее.
— И у меня тоже.
Генрика рассмеялась:
— Обычные ощущения от тех мест, где ткань мира ослабела настолько, что чувствуешь дуновения ветров из-за Крома. Значит, ночуем здесь?
Голем удивленно крутил головой, слушая этот разговор.
В прошлой жизни он достаточно много общался и с великими магистрами орденов, и с рядовыми стихиальщиками, но никогда не задумывался, что же делает магов магами. Он умел почувствовать в человеке воинский талант. Теперь же он видел двух очень молодых людей, которые выше собственной безопасности ставили интерес к неведомому.
— А может, все-таки лучше проехать подальше, — робко спросил голем.
— Ну что вы, дядюшка Эльрик! — не согласилась Генрика. — Опасности со стороны людей мы не боимся, ведь вы с нами.
— А со стороны не-людей? Тебе же самой не хочется здесь находиться!
— И мне, и Арчи нужно учиться, но, если шарахаться от каждой щели, из которой пахнет иномирьем, то никогда ничему не научишься! Поехали, Арчи!
Впрочем, внутри таверна оказалась не так плоха, как почудилось молодым людям, когда они подъезжали к ней. Стоило постучать в ворота — они распахнулись во всю ширь. За ними обнаружился широкий мощеный двор.
Слуга, пока путешественники спешивались, закрыл ворота и предложил отвести лошадей на конюшню. Арчи пошел за ним, чтобы забрать нужные для ночлега вещи, а Генрика уверенно поднялась на крыльцо.
Обычный для таких заведений длинный зал, заставленный столиками, был чист и почти пуст. У одного из окон ужинал мужчина в дорожной одежде, да рядом с барной стойкой любезничала какая-то парочка, видимо, из местных.
Генрика подошла к стойке и нетерпеливо постучала монетой по водруженному на нее пивному бочонку. Откуда-то из глубины кухни раздался сдавленный писк, что-то упало, и вскоре из-за скрытой за занавесью двери появился мужчина средних лет.
Генрика прошептала заклинание истинного зрения и взглянула на хозяина. Нет, ничего необычного в нем нет. Небольшое затемнение вокруг головы — но это и понятно. У мужика на роже написано: скупердяй и сволочь. Маленькие глазки и брезгливо изогнутые узкие губы пытаются изобразить любезную улыбку, но от этого хозяин таверны еще больше становится похож на большую крысу. Наверняка не раз и не два люди шептали за его спиной проклятья. Небось, поставщиков обсчитывает, к работникам придирается, подавальщиц тискает по углам, угрожая уволить, если не будут ласковы, а жену с детьми в страхе держит. Обычная история для таких мелких хозяйчиков. Проклятья, насланные обычными людьми, большой силы не имеют, но если их много, то все заканчивается кучей болезней под старость.
— Что будет угодно леди? — поклонился хозяин.
— Ужин на двоих и две комнаты почище. Да, ваш человек повел в конюшню наших лошадей, так что возьмите деньги за корм для трех коней.
— Будут ли пожелания по поводу ужина? Если вы еще не бывали в наших местах, то рекомендую гусиные грудки в соусе из молодой васлуты. Наши места славятся умельцами откармливать гусей…