Дятел вскочил, разинул страшный клюв... и замер.
Мгновения тянулись как года. Медведь не мигая смотрел на врага, но видел не его, а... Поздний вечер, тайную тропу, Трехпалого. Матерый волк лежал, откинув хвост, и тяжело дышал. Медведь склонился к другу и спросил:
- За что он так тебя?
- За... правду, - хриплым шепотом ответил волк и медленно закрыл глаза.
Это случилось восемь дней тому назад. Теперь... Теперь и он, медведь, не должен поступаться истиной. А посему - глаза в глаза! Не дрогнуть, не смешаться! Ну!..
Вдруг дятел успокоился. Сел, сложил крылья и заговорил:
- Я... пощажу тебя. А ты за это согласишься, что я не дятел - зверь по имени Железный Клюв, то есть такой же равноправный житель леса, как и остальные.
- Кто-кто?! - с усмешкой переспросил медведь. - Какие остальные? В лесу остались только ты да я. Ты ж всех переклевал!
- Нет! - рявкнул дятел. - Далеко не всех. Я только хищников.
- Каких?
- Ну, барсука, лису... куницу, ястреба... потом волков...
- А белку? - закричал медведь. - Ее за что?!
Дятел рассерженно сверкнул глазами и сказал:
- Глупец! Да разве это была белка? Просто крыса! Вот разве что мохнатая...
- Ну а кабан? Он чем не угодил?
- Кабан - свинья! - взвыл дятел. - Жалкое ничтожество! И тоже ведь туда; дразнился: "дятел! дятел!"
- Так, хорошо, - кивнул медведь. - А зайцы?
- Зайцев я не трогал.
- Но где они?
- Ушли.
- А почему?
- Не знаю.
- Ну так знай! Они бежали кто куда! Они спасали свои жизни, шкуры, уши! Они боялись: вдруг тебе взбредет назавтра объявить их грызунами!
- Я...
- Помолчи! - взревел медведь. - Дай мне сказать! Ты всех затюкал, запугал! Вот взять меня; я прятался в кустах, а ты так разжирел, что вывернул осину, рухнул в грязь - и что?! Кричишь, что это я подстроил. Я...
- Кья! - крикнул дятел, и медведь затих. Сидел и думал: все, конец. Ну что ж, по крайней мере в свой последний час он не юлил, вел себя достойно, с честью, с...
- Ты все сказал? - раздался мрачный голос дятла.
- Да.
- И говорил по совести?
- Клянусь! Век меда не едать!
Дятел нахохлился и замолчал. Медведь сидел на корточках, слушал, как кровь стучит в висках, и с грустью думал, что Трехпалому было легко - там все произошло в одно мгновение, - а здесь...
Дятел опять заговорил:
- Быть может, ты и прав. Лес опустел. Я виноват... Но я ведь малого прошу; не называйте меня дятлом, вот и все. Тогда... Тогда... Я никого не трону, не обижу! И, может... даже соглашусь быть маленьким, как прежде. Ведь это хорошо?
- Да, - чуть слышно ответил медведь, с трудом ворочая распухшим от волненья языком.
- Так кто я - дятел или же Железный Клюв?
Медведь закашлялся и прохрипел:
- Прости, я голос потерял. Дозволь... воды испить... Потом скажу.
Дятел прищурился, подумал... и решил:
- Н-ну, хорошо. Пойдем.
Медведь вздохнул, привычным махом вылез из берлоги и медленно, ссутулившись, пошел к реке. Над ним чуть сзади слышалось шшрухх-шшрухх, да поднимался ветер от огромных крыльев.
Придя к реке, медведь остановился, посмотрел на лес, на небо, а потом вздохнул, набрал побольше воздуха...
И с шумом, брызгами метнулся в реку!
- Стой! - крикнул дятел. - Стой! Куда?
Медведь не отзывался. Он исчез. Дятел метался над рекой, щелкал своим ужасным клювом и грозил:
- Ну, погоди, мохнатый, погоди! Вот только вынырни!
Однако же медведь выныривать не собирался. Он, выпучив глаза, сидел на дне реки, смотрел на проплывавших мимо карасей и думал: лучше здесь, чем там! Здесь буду жить; покроюсь чешуей, буду есть червяков и мальков... А этот, там, на берегу, - он дятел! дятел! дятел!