Поросячий визг Анжи эхом отдавался у меня в голове. Я в жизни ничего ужаснее не слышала и отчего-то чувствовала себя виноватой в том, что приключилось с этой противной козой. В глубине души я подозревала, что это дело рук Робби, однако доказательств у меня не было, а спрашивать я боялась. Робби казался сейчас совсем другим человеком: он молчал, погруженный в раздумья, настойчиво и хищно рассматривая соседей по автобусу. Мой друг вел себя странно — странно и жутко, — а я не понимала, в чем дело.
А потом еще этот странный сон, хотя я догадывалась, что разговор в медицинском кабинете мне вовсе не приснился. Чем дольше я об этом размышляла, тем больше убеждалась, что знакомый голос, отвечавший медсестре, принадлежал Робби.
Вокруг меня происходило что-то странное, опасное и пугающее, и, похоже, опасность скрывалась за знакомыми лицами. Я украдкой покосилась на Робби. Насколько хорошо я его знаю? Мы дружили с незапамятных времен, но я ни разу не была у него в гостях, никогда не видела его родителей. В те редкие разы, что я предлагала встретиться у него дома, он всегда чем-то отговаривался: то родители уезжали из города, то в доме ремонтировали кухню… которой я, кстати, тоже никогда не видела. Все это было странно, но еще страннее то, что я ни разу не задумывалась об этом, никогда не расспрашивала… до сегодняшнего дня. Робби просто был всегда при мне, точно появился, как по волшебству, из ниоткуда: без прошлого, без дома, без причины. Какая у него любимая музыка? Какие цели в жизни? Влюблялся ли он хоть раз в жизни?
«Ты ничего о нем не знаешь, — тревожно твердил мне мой внутренний голос. — Ты его вообще не знаешь».
Я поежилась и снова отвернулась к окну.
Автобус проехал перекресток; мы выехали за пределы города и теперь направлялись в болотистое захолустье. Ко мне домой. Дождь по-прежнему заливал все окна, размытый пейзаж поблек, сквозь стекло неясно виднелись смутные силуэты деревьев.
Я сморгнула наваждение и выпрямилась. Вдалеке, под ветвями гигантского дуба, неподвижно, как сами деревья, застыл всадник на огромном вороном коне. Лошадиная грива, несмотря на ливень, развевалась, словно ни чуточки не промокла. Высокую и стройную фигуру всадника окутывало серебристо-черное одеяние, за спиной трепетал темный плащ.
Сквозь дождь я едва разглядела лицо незнакомца: юное, бледное, невыразимо прекрасное… Он смотрел прямо на меня. Сердце мое оборвалось, я затаила дыхание…
— Роб, — пробормотала я, вытаскивая из ушей наушники. — Взгляни на…
Робби сидел близко-близко и тоже смотрел в окно. Глаза друга превратились в зеленые щелочки, взгляд сделался пристальный и страшный.
Я испуганно отшатнулась, но Роб даже не заметил.
— Ясень, — еле слышно прошептал он.
— Ясень? — переспросила я. — В каком смысле ясень?
Автобус фыркнул и прибавил скорость. Робби с застывшим лицом откинулся на спинку сиденья. Я сглотнула и выглянула в окно: под дубом никого не было. Всадник и лошадь пропали, как не бывало.
Странности накапливались.
— Какой еще ясень? — повторила я, поворачиваясь к Робби, который, кажется, ушел в себя. — Робби? Эй!
Я потыкала его в плечо. Он дернулся и наконец-то посмотрел на меня.
— Почему ясень?
— Ясень? — Глаза его хищно вспыхнули, лицо стало маской дикого зверя. Потом он сморгнул и опять стал собой. — А, это мой старинный приятель. Не бери в голову, принцесса.
Его слова оказали на меня странное действие, как будто Роб пытался заставить меня все забыть. Мне показалось, он что-то скрывает, но ощущение тут же растаяло, потому что я не могла вспомнить, о чем мы только что говорили.
На нашей остановке Робби подскочил как ужаленный и бросился к выходу. Я подивилась его странному поведению, аккуратно убрала айпод в рюкзак и тоже вышла из автобуса. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы дорогущая игрушка намокла.
— Мне пора, — заявил Робби, когда я догнала его на обочине.
Зеленые глаза его обшаривали листву, будто Роб боялся, что из чащи что-то выскочит. Странно… в лесу стояла тишина, не считая птичьей трели высоко над нами.
— Э-э… я кое-что дома забыл. — Он виновато посмотрел на меня. — До вечера, принцесса. Принесу шампанское, как обещал, договорились?