— Нам ни за что не перейти на ту сторону.
Дитц пожал плечами и посмотрел на Керна, который продолжал прижимать ладонь к губам.
— Он не должен был ударять его, — прошептал Дитц.
— Черт побери! — отозвался Крюгер и сплюнул.
— Что значит черт побери? — возразил Дитц. — Ему не следовало делать это. — От возмущения он с трудом подбирал слова. — Что же будет дальше, если каждый ефрейтор начнет бить нас по лицу?
Крюгер рукавом вытер мокрое лицо.
— Чего ты так заводишься? — проворчал он. — Уймись ты, ради бога! Забудь о том, что случилось. Сейчас есть вещи поважнее.
Дитц обиженно замолчал и принялся разглядывать свои грязные руки. И все-таки это неправильно, думал он. Выговор — это нормально, наряд вне очереди — тоже в порядке вещей. Но вбить человеку в лицо зажженную сигарету — это уже никуда не годится. Чем больше он думал о случившемся, тем больше его охватывало негодование. Лично к нему Штайнер относился вполне достойно, но в любой момент он может повести себя так, как повел с Керном. Такое может произойти с любым из них. Хотя, конечно, он никогда не допустил бы подобную промашку и не стал зажигать огонь в темноте. В конце концов, он же солдат, фронтовик, а не какой-нибудь там необстрелянный новобранец. Придя к такому выводу, Дитц более точно сформулировал свою мысль.
— Если что-то неправильно на низшем уровне, то оно неправильно вообще по своей сути, — произнес он. — Вот поэтому я и считаю, что это никакой не пустяк. Тебе не кажется, что если высшие чины в ставке фюрера начнут бить друг друга по морде, то мы быстро испытаем на себе последствия таких безобразий? Нужно, чтобы во всем был порядок, вот что я тебе скажу. Порядок и дисциплина снизу доверху и, наоборот, снизу доверху — только так и не иначе, вот что я тебе скажу. — Он произнес эти слова с максимальной убежденностью.
Крюгер усмехнулся:
— Это одно и то же.
Дитц не сразу его понял, однако поспешил поправиться:
— Я просто оговорился, — раздраженно произнес он. — Ты понял, что имею в виду: снизу доверху и сверху донизу. В ставке фюрера…
— Ты особо не напрягайся, парень, — оборвал его Крюгер. — В ставке фюрера шампанским полощут горло. Если бы мы были там, то нам пришлось бы полоскать горло мочой. — Он ладонью вытер губы и продолжил: — Да, мы почувствовали бы на себе последствия того, что они начали бы бить друг друга по морде. — Эта мысль, видимо, позабавила его, и он усмехнулся: — Может, так там когда-нибудь и будет, но не раньше, чем мы все тут окажемся в беде. Знаешь, какое сейчас самое главное дело? — Он приблизил свое лицо к лицу Дитца. — Самое главное — поскорее выбраться отсюда. А знаешь почему? Я скажу тебе. — Он ткнул пальцем в грудь Дитцу. Тот отпрянул назад. — Я скажу тебе, — повторил Крюгер. — Отсюда нужно поскорее выбраться для того, чтобы побыстрее оказаться в новом подобном дерьме. Ныряем из одного дерьма в другое. Так продолжается вот уже три года. Так будет и дальше до тех пор, пока мы не угодим в такое большое и глубокое дерьмо, что из него нам уже не выбраться. — Закончив фразу, Крюгер не на шутку разъярился, заведя себя собственными высказываниями.
Дитц был потрясен словами товарища. Он повернулся к Дорну, который внимательно прислушивался к их разговору.
— Что скажешь, Профессор?
Дорн делано нахмурился.
— Трудно тут что-то сказать, — ответил он. — Нужно свериться с моими книгами.
Стоявшие рядом солдаты заулыбались и снова начали вслушиваться в звуки, доносившиеся со стороны шоссе. Стало заметно светлее. Окружающая местность постепенно приобретала более или менее зримые очертания. Поле впереди них круто поднималось вверх, и вдали, на фоне серого неба, виднелись вершины далеких гор.
— Где же, черт его побери, это проклятое шоссе? — прошептал Цолль.
Крюгер пожал плечами:
— Должно быть, где-то там, в низине. Когда подойдем ближе, то увидим.
Солдаты подняли головы. Звуки, доносившиеся со стороны шоссе, стихли.
Все вскочили на ноги и устремили взгляды вперед.
— Кто-то идет, — хрипло прошептал Дитц.
Из темноты появилась какая-то фигура. Увидев солдат, она бегом устремилась к ним.
— Это Голлербах, — прошептал Цолль. В следующее мгновение Голлербах остановился и взмахнул рукой.
— Пошли! — произнес Крюгер. Все подхватили винтовки и побежали вперед, вверх по склону. Голлербах постоял еще секунду, затем повернулся к товарищам спиной. Когда они, задыхаясь от быстрого бега, достигли вершины холма, то увидели в предрассветной мгле пустую ленту шоссе. Сбежав вниз, они пересекли разрыхленную колдобинами грунтовую дорогу и устремились на ее другую сторону к кромке леса, туда, где высились далекие горы. Там их уже ждали Штайнер и Шнуррбарт. Через несколько секунд солдаты оказались в чаще леса. Здесь они остановились, чтобы перевести дыхание. К этому времени рассвело настолько, что можно было ясно видеть окружающую местность. Когда бойцы посмотрели на Штайнера, то увидели в его глазах торжествующий блеск.