— Вы непостоянны, — произнес Брандт. — Вы непостоянны и вам нельзя было надевать военную форму. Такой человек, как вы, должен несколько раз подумать, прежде чем выбрать для себя ту сферу деятельности, где справедливость воздает отнюдь не Господь Бог. В военной жизни нам некогда ждать такой справедливости. Но вам не изменить себя самого, как, впрочем, и мне тоже. И если я вас за что-то критикую, так это за то, что вы не поняли сразу, где вы служите. Коль вы согласились на эту работу, значит, вы приняли ее такой, как есть. С тех пор как я принял на себя командование полком, я отправил под трибунал уже несколько человек. Не потому, что получаю от этого удовольствие, а потому, что я командир. И в случае Штрански я поступлю так, как мне подсказывает чувство долга. Вот и все, что могу сказать по этому поводу.
С этими словами полковник забился в угол салона и больше не проронил ни звука.
В свете фар промелькнули несколько домов, неясный силуэт железнодорожного депо, высокие столбы, рельсы. Шоссе уходило вверх; казалось, что крутому подъему по горному серпантину не будет конца.
— Сколько нам еще ехать до места? — наконец нарушил молчание Брандт.
— Десять минут, — ответил Кизель, сверившись с наручными часами. Судя по всему, они достигли гребня горы — дорога пролегла прямой линией вдоль череды голых вершин. Через несколько километров она свернула на север и затем резко ушла вниз в небольшую долину, где виднелось несколько домов.
— Нам вон туда, — пояснил Кизель, указывая на дома.
Водитель описал последний поворот и резко затормозил перед каким-то зданием. Дверь дома распахнулась, и навстречу машине бросился человек в форме. Кизель узнал в нем лейтенанта Мора, отвечавшего в штабе за связь.
— Что нового? — спросил Брандт, выходя из машины.
— Генерал звонил вам уже трижды, — на ходу доложил Мор.
— Я не чародей, — буркнул Брандт. — Ему нужно было что-то конкретное?
— Не думаю, герр полковник. Он просто интересовался, как у нас обстоят дела. Я сказал ему, что пока отступление идет по плану. Батальоны отходят на новые позиции.
— А Голльхофер? — спросил Брандт как бы невзначай. Кизель внутренне напрягся. Но Мор быстро выдал последние известия: Голльхофер уже в пути, вместе со второй ротой. Радиодонесение от них пришло буквально десять минут назад.
— И вы только сейчас мне об этом говорите! — воскликнул Брандт и выхватил у лейтенанта листок с донесением. Было уже довольно светло, так что полковник мог без труда прочесть сделанные наспех записи. — Что вы на это скажете! — взорвался он, правда, вскоре гнев его сменился приступом хохота. Он смял лист бумаги и сунул его себе в карман. — Вы просто мрачный ворон, вам лишь бы каркать, — заявил он, обернувшись к Кизелю. — Согласитесь, что это так.
И не обращая внимания на безучастное лицо адъютанта, вновь обратился к Мору:
— Где мне повесить фуражку?
Мор жестом указал на дверь:
— Вот здесь, герр полковник. Там вас уже кое-кто ждет.
— И кто же? — спросил Брандт.
— Некий гауптман Килиус, — ответил Мор. — Он прибыл непосредственно из Ставки Верховного командования и говорит, что должен сменить командира батальона. Фамилия того, кого он должен сменить, содержится в запечатанном конверте, который он желает вручить лично вам в руки.
Брандт переглянулся с Кизелем и зашагал вслед за лейтенантом. Войдя в комнату, которая теперь служила ему новым штабом, он увидел, что навстречу ему со стула поднялся коренастый мужчина.
— Гауптман Килиус, — отрапортовал он, щелкнув каблуками. — Я…
Но Брандт жестом велел ему замолчать.
— Я уже слышал, — довольно резко ответил он. — У вас для меня имеется распоряжение?
Гауптман, который явно не ожидал столь холодного приема, положил на стол конверт.
— Так точно, герр полковник, имеется, — натянуто произнес он. Брандт вскрыл конверт. Кизель же, затаив дыхание, ждал, что за этим последует. Ждать пришлось недолго, ибо лицо полковника мгновенно приняло бесстрастное выражение. Несколько секунд он стоял, глядя поверх головы своего гостя куда-то в пространство, а затем повернулся к Кизелю и произнес:
— Если не ошибаюсь, вы как-то раз сказали, что у гауптмана Штрански есть связи.
Кизель кивнул:
— В штабе Южной группы войск служит генерал-майор Штрански. Если не ошибаюсь, он доводится нашему гауптману кузеном.
— Все понятно, — медленно произнес Брандт. С гримасой отвращения он бросил письмо на стол. — Надеюсь, вы догадываетесь, что здесь написано? — И он, поморщившись, ткнул пальцем в письмо, словно это был кусок нечистот.