Вестовой указал на какой-то сарай:
— Вон там, герр лейтенант.
Заметив разочарование на лице лейтенанта, он усмехнулся:
— Это вам, конечно, не Новороссийск, но невелика разница, потому что сегодня вечером мы уходим отсюда.
— Вот как! — воскликнул Голльхофер, заметно обрадовавшись. — И куда?
— Пока неизвестно. Точно знаю лишь одно — мы оставляем плацдарм.
— Это самое главное, — заметил Голльхофер и оглянулся по сторонам. — А где командир полка?
— Вон в том длинном здании. Я вас к нему провожу. — Затем солдат повернулся к Штайнеру: — Вы тоже идите с нами, фельдфебель.
В здании штаба полка они еще несколько минут ждали в темноте, пока к ним выйдет дежурный по штабу.
— Можете входить, герр лейтенант, — произнес он, обращаясь к Голльхоферу.
— А как же я? — спросил Штайнер.
— Гауптман Кизель велел вам немного подождать, — объяснил дежурный со знаками различия обер-ефрейтора.
— Если я вам понадоблюсь, ищите меня снаружи, — равнодушно ответил Штайнер.
С этими словами он вышел на улицу. Здесь, в ущелье, все еще царил полумрак. Лишь верхняя часть западной его стены была окрашена розовым светом, который начинал постепенно проникать в горную теснину. Дома в деревне стояли двумя рядами, разделенными узкой улочкой. Печные трубы наполовину разрушены, в крышах зияют дыры. Позади восточного ряда домов виднелось пересохшее русло ручья, который в сезон дождей наверняка превращался в бурный поток. На шоссе стояло несколько машин, одна из них — со штандартом штаба дивизии. За рулем дремал шофер. Штайнер не спеша прошелся между домами. Возможно, что по причине столь раннего часа — было всего лишь несколько минут седьмого — народу на улице было мало. В конце переулка часовой устало наблюдал за тем, как солдаты взвода связи тащили провод. Штайнер повернулся и пошел в обратном направлении. Ущелье тянулось вперед еще метров на пятьдесят, после чего резко сворачивало на восток. Шоссе, которое следовало руслу ручья, также исчезало за поворотом. Последние дома стояли чуть в отдалении от других и производили впечатление пустых. Заглянув в выбитые окна, Штайнер увидел связки соломы на голом полу. За домом, уходя вверх, отвесный склон ущелья прорезало глубокое речное русло. И в трех местах его пересекало шоссе. Привыкший анализировать каждую мелочь, Штайнер проследил за ним взглядом до самого гребня каменной теснины.
Несколько минут он стоял, закинув голову и глядя вверх. Затем зашагал назад. Он уже почти подошел к полковому штабу, когда заметил фельдфебеля. Тот стоял на крыльце и оглядывался по сторонам.
— Гауптман вас ждет! — крикнул он, заметив Штайнера.
Фельдфебель шагнул в дом, и навстречу Штайнеру, протянув для пожатия руку, вышел Кизель.
— Как я рад, что вы вернулись! — произнес гауптман с такой душевной теплотой, какой Штайнер от него никак не ожидал. — Располагайтесь, как вам будет удобно. Ведь одному богу известно, через что вы прошли. В настоящий момент командир полка занят, поэтому мне поручили выслушать ваш рассказ. В принципе можно начать прямо сейчас. Закурить не хотите?
Штайнер посмотрел на пачку сигарет, которую протянул ему Кизель. Интересно, подумал он, что на уме у гауптмана? Тем не менее он кивнул и взял сигарету.
— Прежде всего я хотел бы довести до конца одно дело, — продолжал тем временем Кизель. — Я мог бы это сделать и раньше, если бы не ваше длительное отсутствие, когда у меня, скажем так, не было с вами связи. Вы спасли жизнь моему шурину, и я хочу поблагодарить вас за это. К сожалению, только на словах, но и вы, Штайнер, не любитель принимать от других подарки. Так что надеюсь, мои чувства вам понятны.
Штайнер пожал плечами, чувствуя себя довольно неловко. Хотя, говоря по правде, у него отлегло от души, и он даже нашел в себе силы улыбнуться:
— Просто он оказался у меня на пути, вот я его и подхватил.
Непосредственная искренность Штайнера передалась и Кизелю. До этого хмурое лицо гауптмана просветлело, и он кивнул, словно услышал то, что и ожидал услышать.
— Но пока мы оставим эту тему и перейдем к другой. Вы не могли бы вкратце обрисовать мне то, что произошло на заводе? Причем с самого начала.
— Пожалуйста, — ответил Штайнер и выполнил его просьбу. Кизель слушал и что-то быстро записывал на бумаге.
— Ручная граната, говорите? — переспросил он, услышав про смерть Трибига.
— Да, ручная граната, — подтвердил Штайнер и попытался обнаружить на лице гауптмана намек на подозрение, но не нашел. — Лейтенант Трибиг стоял примерно в полуметре впереди меня и рухнул на месте.