Ознакомившись с затребованным из Мурманска кратким содержанием дела, Калашников пришел к выводу, что ему следует избрать нередко применявшуюся в подобных случаях так называемую «гоголевскую» тактику. Попросту говоря, следователь-ревизор прибывал из Москвы инкогнито и без лишнего шума на месте производил дознание. Разумеется. Виталька сначала посоветовался с Тишайшим и, получив его согласие, в начале мая отправился в очередную командировку.
Однако вместо того чтобы, как водится, сразу лететь на место преступления, то есть в Мурманск, Виталька решил предварительно навестить безутешную старушку, которая проживала в Питере на знаменитой Бассейной улице. В своей работе он вообще предпочитал использовать в основном нетрадиционные методы. И чаще всего это приносило ему удачу.
Поначалу так вышло и теперь. Пообщавшись с гражданкой Аленушкиной Варварой Степановной, Виталька тотчас взял на заметку некоторые весьма любопытные факты. Профессиональное чутье не обмануло его: дело казалось пустяковым только на первый взгляд. А если копнуть поглубже…
И Виталька копнул. Целую неделю ошивался в Мурманске. Сначала инкогнито, а затем и официально. Опросил десятки людей. Обошел множество различных организаций атомных подводных лодок в соседнем Североморске. Но, к полному своему изумлению, так ничего и не раскопал. Или почти ничего. Вот тебе и заурядное убийство.
И теперь, живописуя истекавшему завистливой слюной Вацеку Щербачене прелести мурманских девок, Виталька напряженно думал о предстоящем разговор с Тишайшим. Рощин, как никто другой, верил в него и уж наверняка не ждал, что Калашников «порадует» его полнейшим обломом. Эх, была не была, решил Виталька. Придется смириться с поражением на первом этапе. (Ход всякого своего расследования он воспринимал как очередной этап мотоциклетных гонок.) Не все же ему ходить в фаворитах. Когда-нибудь надо побывать и темной лошадкой…
Большая Дмитровка. Генпрокуратура РФ
— Привет, Надюшка! — войдя в приемную, приветствовал он миловидную и скромную секретаршу Рощина. — Мать честная, какая ты сегодня красавица! — развел руками Виталька. — Не иначе влюбилась?! — Наденька поневоле залилась краской. — Значит, опередили меня… Эх, не гулять мне на нашей свадьбе! — Секретарша надула губы и смущенно отмахнулась. — Царь у себя? — склонившись к ней, спросил Калашников.
— У себя. Только у него этот… — Расправив плечи, Наденька изобразила на лице надменную гримасу.
— Корнейчук? — Виталька брезгливо поморщился. Он не любил советника юстиции Корнейчука.
— Ну до чего ж противный, — посекретничала Наденька. — Никогда первым не поздоровается…
— Это точно, — согласился Калашников. — Знаешь что, ты ему в следующий раз, когда зайдет, фигу под столом показывай…
Девушка невольно захихикала.
— Смешной вы, Виталий Витальевич…
— Сколько раз говорил — Виталий. Просто Виталий.
— Кхе — кхе… Надюша! — вдруг раздался по селектору деловитый голос Тишайшего, услышав который Калашников тотчас вытянулся по стойке «смирно».
— Слушаю, Алексей Михайлович, — давясь смехом, ответила Наденька.
— Там Калашников еще не пожаловал?
— Пожаловал… То есть уже приехал! — поправилась девушка.
— Давай его сюда! — распорядился Царь-батюшка.
Виталька обреченно вздохнул:
— Ну вот, сейчас меня сечь будут…
Вопреки ожиданиям, Рощин встретил его добродушной улыбкой и крепким рукопожатием.
— С возвращением, голуба моя… Приятно видеть тебя, э… похожим на человека.
Виталька шутливо смахнул пылинку со своего модного костюма, который он со скрипом напялил на себя исключительно по случаю командировки.
Сидевший у окна советник юстиции Корнейчук, пожилой лысеющий мужчина, похожий на памятник самому себе, лишь снисходительно кивнул вошедшему.
— Ну что же, Владимир Николаевич, — обратился к нему Тишайший, — стало быть, так и порешим?