Следовательно, не исключено, что девушка связана с Паттерсоном или надеялась получить прибыль от его пребывания в городе.
Жаль, что он уезжает в Нью-Йорк. Любопытно, что здесь произойдет?
Том встал, расплатился за завтрак и зашагал по улице к кузнице. Кузнец раздувал мехами огонь.
— Надо поставить обода на пару колес, — заметил он. — Фургон Хэнка Драко. Он пригнал его на прошлой неделе и жутко разозлился, когда я тут же не выполнил заказ. Теперь знаю, почему у Хэнка так быстро ломаются обода. Приезжая сюда, он пересекает три ручья и в одном из них всегда останавливается, чтобы напоить лошадей, а пока они пьют, колеса впитывают воду. Нельзя ставить обода на мокрые колеса, лучше повременить, пока они полностью высохнут, я и сказал ему, что придется подождать. Он здорово разозлился. — Кузнец указал молотом. — Вот колеса. Обода я сделал. Осталось их поставить.
Шанаги снял пиджак, рубашку и повесил их на гвозди, вбитые в стену. Затем разжег на дворе круглый костер в том месте, где его разводили раньше. Когда костер разгорелся, положил в него обод, а сверху накидал веток, чтобы жар распространялся равномерно. Спустя некоторое время попробовал железо маленькой палочкой, а еще через несколько минут попробовал снова. Теперь палка скользнула вдоль обода, будто смазанного жиром, и от нее поднялась тонкая струйка дыма.
Том положил колесо на жернов, вставив ступицу в центральное отверстие. Поставив обод, Шанаги сжал его щипцами и несколько раз ударил молотом. Обод встал на место, дерево задымилось от горячего железа, оно потрескивало и постанывало в тисках раскаленного кольца металла, который остывал и сжимался. Подхватив колесо, Том установил его в пазы над ушатом с водой и стал крутить, пока железо не сжалось до предела. При каждом повороте колеса вода в ушате плескалась и шипела.
Шанаги возился уже со вторым колесом, когда услышал, как подъехал всадник. Он продолжал работать, ощущая на себе чужой взгляд, но обернулся, только когда поставил обод на место и добавил для порядка несколько ударов молотом.
Худой узкоплечий человек с уныло висящими усами в старой голубой рубашке и домотканых брюках, заправленных в сапоги, сидел на пегой лошади и наблюдал за ним. В руках он держал винтовку, на бедрах висел оружейный пояс с револьвером. Узкополая шляпа была изрядно потрепана.
— Я тебя не видел здесь раньше, — начал незнакомец.
— На то есть причина.
— Что такое? — Человеку явно не понравился тон его слов, он даже чуть привстал в седле.
— Меня здесь раньше не было.
Всадник уставился на него, а Том вернулся к работе. Ему поручили отковать несколько дверных петель.
— Ты тот бродяга, который повздорил с моим сыном?
Шанаги взглянул на него. Он чувствовал, что не только кузнец наблюдает за ними. На другой стороне улицы остановились прохожие.
— Если это ваш сын, — произнес Шанаги, — скажите ему, чтобы не приставал к незнакомым людям. Я занимался своим делом, пусть занимается своим.
— Мой сын — мой помощник. И ты ранил его.
— Помощник? Вам нужны помощники, чтобы наводить порядок в городишке такого размера? — Шанаги оторвался от наковальни и выпрямился. — Если так, вы мало на что годитесь.
— Как ты смеешь! — Драко угрожающе объехал вокруг Тома. — Хочешь сказать, что я не справляюсь?
— Мистер, — ответил Шанаги, — если бы мне не удалось навести порядок в таком крохотном городке, я бы оставил должность. И еще: на вашем месте я бы объяснил сыну, что вешать кого бы то ни было без суда — убийство, и не важно, кто его совершает.
Шанаги сознавал, что достал Драко. Понимая, что рискует, приготовился к неожиданному повороту событий. С детства Тому приходилось сталкиваться и вступать в споры с подростками, а потом и со взрослыми, многие из которых действительно были крутыми и неуступчивыми, другие же только думали, что они крутые. Старший Драко ему нравился не больше, чем его напыщенный сын, но Том никогда не уходил от драки. И давно знал, что стремление уладить спор миром подобные Драко расценивают как слабость, что влечет за собой большие неприятности.
Так или иначе, ему все равно. Через несколько часов он сядет в поезд на Нью-Йорк, где его ждало немало своих проблем.
— А ты не выбираешь слова, — усмехнулся старик.
— Мистер, мне надо работать. Если вы приехали, чтобы затеять ссору, слезайте и начинайте без проволочек. Если не ищете неприятностей, поезжайте себе дальше, пока целы.
Шанаги держал в руке легкий молоток, и хорошо знал, как им воспользоваться при случае, — еще подростком научился очень точно метать топор или молоток. Прежде чем Драко успеет положить руку на оружие, он метнет молоток и тут же кинется на Драко. Затея, конечно, рискованная, но рисковать ему не привыкать.
Драко заколебался, но развернул коня.
— Мы еще увидимся! — заорал он и умчался.
— Давай, давай! — крикнул вдогонку Шанаги. — В любое время в любом месте.
Когда старик скрылся из виду, кузнец облегченно вздохнул:
— Я боялся, он тебя застрелит.
— Меня? С молотком? Я бы двинул ему прямо промеж глаз.
— Хорошо, что ты уезжаешь, — покачал головой кузнец, — хотя мне и жаль. Ты отличный работник. У тебя, должно быть, в Нью-Йорке девушка, если так рвешься туда.
— Девушка? Нет у меня никакой девушки. — Однако замечание напомнило ему о молодой женщине в сером дорожном костюме.
— Кстати о девушках… — начал Том и описал ее кузнецу. — Вы не знаете, кто она?
— Точно не могу сказать, хотя без сомнения, не с поезда, как ты думал. Скорее всего приехала верхом и очень рано, значит, вряд ли издалека. — Он помолчал. — Красивая, говоришь. Понравилась?
— Не очень. Хотя любопытно, кто она, где познакомилась с мужчиной, которого ждала, и что их связывает.
Они вернулись к работе. В полдень Шанаги повесил кожаный фартук и вымыл руки. Вытирая их, думал о девушке, Драко и Барретте.
— Послушайте, — спросил он, — а если Барретт, за которым послали, не явится, что будет?
— Черт знает что будет. Винс Паттерсон жестокий человек и, как мы слышали, гонит скот в сопровождении целой армии головорезов. Кроме войны, у нас нет способа справиться с ним. Он знает, сколько у нас под ружьем, и наймет еще больше.
— А Риг Барретт смог бы его остановить?
Кузнец пожал плечами:
— Трудно сказать, но если кто и смог бы, так только он. Риг бывал здесь раньше. Его уважают. Он крутой малый, но за мирное разрешение конфликта будет бороться до конца. Однако, уж коли найдет коса на камень и Риг возьмется за оружие, то тут все игры в сторону. Мы надеемся, что он встанет между нами и остановит Винса, который тоже понимает: начнется пальба — скольких ребят он потом недосчитается. Барретт — известное имя. Ему не стыдно уступить.
Шанаги подошел к открытой двери, чтобы немного остыть на легком ветерке, и посмотрел вдоль улицы. Весь город лежал перед ним как на ладони. Он с недоумением покачал головой. Ну какой это город! Даже не поселок. Просто кучка хижин, хибар и каркасных домиков посредине пустынной равнины. И все же люди готовы жизнь положить за свой городишко. Удивительно! Он достал тяжелые серебряные часы. До прихода поезда оставалось четверть суток.
Кузнец вышел и встал рядом.
— Здесь так мало жителей, — сказал Шанаги.
— Все, что есть, — ответил кузнец. — Но это наш дом.
Дом! «Сколько уже лет у меня нет собственного дома», — спросил себя Том. Он вспомнил каменный коттедж на краю болот в Ирландии, вспомнил утренние прогулки в тумане, когда ходил на верхние пастбища, чтобы привести лошадей. Как давно это было! Он повернулся, чтобы не видеть пыльную улицу, и пошел к горну.
Однако мысли о доме изменили его настроение. Он набил обод, вернулся к петлям и вдруг почувствовал себя потерянным и одиноким. На память ему пришли зеленые холмы Ирландии и долгие беседы с отцом у кузнечного горна. Его отец, вдруг понял он, был немножко странным — полупоэтом, полумистиком. «Человек, — сказал он однажды, — должен быть как железо, а не как сталь. Если сталь слишком нагреть, она становится хрупкой и ломается, в то время как железо — великая сила, мой мальчик. Но все-таки его можно ковать и менять его форму, если правильно бить молотом и правильно нагревать. Хороший человек именно такой по характеру».