Мир обретает краски. Операционная заливается солнечным светом.
Доктору Асису промакивают потный лоб. Благодарно кивнув санитару, он аккуратно подносит ко мне маленькое чудо.
Кто-то начинает аплодировать, слышится смех, поздравления. Но я не обращаю внимания. Сознание заполняет крошечный малыш. Крепко обхватываю голое тельце двумя руками и прижимаю к груди.
Я стала мамой. Впереди целая жизнь, наполненная счастьем и детским смехом.
Где-то глубоко в сознании затухают следы тревоги. Едва уловимого материнского чувства, что совсем недавно ощущало настоящее тепло, а теперь лишь его отголоски.
Глава 6. Стальное Буги-Вуги
Полуразрушенное здание встречает неприятной пустотой. Третий и четвертый этажи снесены мощным взрывом. Повсюду разбросаны обломки древней мебели, стекла и раскрошенный кирпич. Датчики предупреждают, что строение ненадежно, но я все равно вхожу внутрь. Сенсоры непрерывно изучают мусор под ногами в поисках полезных вещей, но, увы, попадается лишь труха или плесень. Дальнейший путь преграждают две двери. Пробую открыть одну —не поддается, дергаю вторую.
— Минуту, — раздается голос из слабых динамиков.
Сдержав обещание, через минуту неизвестный открывает в двери щиток и протягивает металлическую руку.
— Десять чипов, — требовательно произносит ее обладатель.
Я поспешно отсыпаю прямоугольники из мешочка на протянутую ладонь. Рука пропадает, щиток закрывается. Через пару секунд из щели между дверью и полом появляется маленький пакет с цифрой ноль.
«Ложь… Единица — истина, ноль — это ложь», — всплывает подсказка из исходного кода. Что же спасибо, как будто я смогу это когда-нибудь забыть.
Подобрав упаковку, слышу, как щелкает замок на второй двери.
— Инструкция слева, у стены, — услужливо подсказывает голос.
За дверью оказывается лестница, и мне приходится подниматься на второй этаж. В помещении разрушена наружная стена и обвалилась значительная часть потолка. Темные окна окрестных домов следят за мной пустыми глазницами. Тусклые лучи солнца едва пробиваются сквозь пылевые тучи.
Изучив стены, наконец, натыкаюсь на измятый листок, прикрепленный к кирпичу чем-то липким. На бумаге изображена замысловатая схема мозговой коробки среднестатистического робота и красным маркером выделено место установки триггера.
Уверенным движением открываю щиток мозговой коробки. Достаю из упаковки триггер и примеряюсь, в какой разъем подключить. Никак не могу найти нужный паз, каждую секунду приходится сверяться со схемой. Наверное, именно в такие моменты большинство роботов испытывают сомнения.
Звук ржавых шестеренок заставляет дернуться. Прячу триггер в кулаке.
Из кучи, что поначалу принял за мусор, поднимается странная конструкция. С трудом узнаю в фигуре робота. Массивный ржавый корпус словно скала возвышается надо мной. Мощные руки неуклюже болтаются вдоль тела. Ноги слегка согнуты в коленях, от чего создается иллюзия, что робот клонится в мою сторону. Я думал, подобные модели уже давно пошли на переплавку. Удивительно, что механизм вообще функционирует.
— В первый раз что ли? — голос сопровождается жутким скрипом, словно речевой механизм не смазывали несколько лет. — Подсобить?
Смущенно понимаю, что стою перед роботом с открытой мозговой коробкой. Какой конфуз.
— Не нужно, — отказываюсь я. — Сам как-нибудь справлюсь.
Робот примирительно поднимает руки.
— Я только помочь хотел. Нет так нет.
Незнакомец держась за стену, тяжело хромает к лестнице, правая нога безвольно волочится следом по бетонному полу.
— А может подкинешь пару чипов на триггер? — встав на первую ступеньку, задает неожиданный вопрос металлическая глыба.
— Сам последние потратил, — раздраженно отмахиваюсь я.
— Жаль, — цедит робот. — Жаль, что такой молодой, а уже триггерами балуешься. Твоему корпусу лет семь от силы.
— Пять.
— И уже на этом дерьме? Сломался что ли?
Если о подобном меня спросят в выставочном зале, музее или картинной галерее, то смело можно звать законников и требовать принять меры по факту оскорбления. В нашем мире нет ничего хуже сломанного робота. От них избавляются, переплавляют и делают новые детали для достойных членов стальной общины.
Но здесь, на руинах старого мира, в притоне триггерных роботов, эти слова вызывают опасения. Поспешно запускаю тесты.
— Проверка закончена. Все системы функционируют исправно, — наконец, изрекаю, дождавшись результатов тестирования. — Я слышал, что триггеры расширяют объемы мозговой коробки и открывают доступ к архивным данным. Возможно, это поможет мне выйти из творческого кризиса.
— Как у тебя все просто, — соглашается внезапный собеседник. — Так кто ты? Художник, писатель, музыкант?
— Художник.
— Троичный или шестнадцатеричный код?
— Двоичный.
Мне кажется, или робот присвистывает?
— Давай так. Я тебя выведу из кризиса, а взамен ты отдаешь мне триггер.
— Я должен тебе верить?
— Дело твое, но сомневаюсь, что еще хоть кто-то сможет рассказать об искусстве Древних.
С щелчком захлопываю защитную крышку мозговой коробки.
— Что ты знаешь о Древних?
— Многое, мой друг, многое.
С этими словами робот поднимает из горы мусора кусок кирпича, массивной рукой расчищает пол и рисует несколько красных линий на бетоне.
— Данный код мне неизвестен.
— Это не код. Это дом.
— Невозможно. Дом это 0100100001101111011101010111001101100101.
Робот качает головой.
— Забудь о расшифровке. Это готовая информация. Ее нужно считывать.
— То есть передо мной готовое изображение без необходимости декодирования?
Робот кивает.
— Не понимаю, такого раньше никто не делал. Как у тебя это вышло?
— Древние делали. Я просто скопировал рисунок своего хозяина.
В голове не укладывается, что такое возможно. Передо мной робот, сохранившийся со времен Древних, рисует кирпичом на полу.
Возможно, мне все же удалось вставить триггер в нужный паз и все происходящее лишь результат замыкания микросхем и перенаправления энергии с генератора напрямую в мозговую коробку?
Четыре отрезка соединяются друг с другом под прямым углом. Над одним из них еще две наклонных прямых пересекаются в единой точке. Посреди образовавшегося квадрата робот рисует две оси координат, затем из вершины каждой линии проводит еще прямые, вписывая в квадрат поменьше. Датчики не могут уловить смысла картины, однако, если их отключить, улавливается что-то смутно знакомое, словно где-то это видел раньше.
Робот заканчивает рисовать, встает с колен и довольно смотрит на меня.
— Подпиши, — прошу я. — Художники всегда подписывают свои работы.
Древний робот вновь склоняется и выводит инвентарный номер.
— JQS517? — считываю вслух.
— Можно просто Дженкинс, — представляется робот.
— Рингер, — чуть подумав, протягиваю новообретенному другу упаковку с триггером. — Стил Рингер.