— Пустите меня, я пойду вперед, — предложила Мэри, — мне они ничего не сделают. А пока я буду говорить с ними и отвлеку их внимание от вас, вы все успеете выбежать наверх.
— Хорошо, Мэри, но разве вы не боитесь идти одна? — спросил я.
Добрая девушка только засмеялась в ответ и взбежала вверх по лесенке. Мы последовали за ней, держа наготове свои пистолеты. Выбравшись наверх, мы легли плашмя на животы, выжидая удобного момента; я не спускал глаз с Мэри. Между тем девушка неслышно подкралась к пятерым бунтовщикам... Те вдруг громко вскрикнули от ужаса при виде этого белого видения, так внезапно явившегося среди них во мраке ночи, и без оглядки бросились бежать от нее. Воспользовавшись этим, мы поспешили выбежать наверх, на верхнюю палубу, и очутились лицом к лицу с Паоло. Он страшно побледнел и раскрыл уже рот, чтобы сказать что-то, когда Дэн со всей силы угостил его рукояткой своего пистолета по голове, так что итальянец без чувств скатился с лестницы вниз и ударился головой о железную решетку топки. Я стал стучать в дверь капитанской каюты, но Йорк был уже на ногах и, не говоря ни слова, прошел мимо меня на капитанский мостик с двумя пистолетами в руках. В одну минуту сообразительный капитан понял положение дел и с обычным безмолвием стал действовать спокойно и разумно, как всегда. Между тем мы стали выжидать, когда темное облако, заслонявшее луну, уйдет, и палуба несколько осветится, так как в царившем вокруг густом мраке нельзя было видеть, где спрятались пять бунтовщиков, бежавших при появлении Мэри. Несмотря на то, что капитан громким голосом окликнул их, никто не отозвался. Он хотел было сразу идти вниз, чтобы отыскать их, но мы удержали его. Наконец, когда луна вышла из-за облаков, мы увидели темные фигуры, прятавшиеся за галереей: их было восемь человек, и все они жались друг к другу.
Капитан теперь снова окликнул их:
— Эй, Карл, Вильямс! Вылезете вы теперь, чтобы я приказал выпороть вас, или вы хотите попасть на виселицу в Нью-Йорке?
Мне с моего места было прекрасно видно, как в ответ на оклик капитана один из них поднял пистолет, а остальные сплотились теснее.
— Прекрасно, — спокойным, слегка насмешливым тоном продолжал капитан, — вы сумели поставить пару досок между собой и смертью. Но это не поможет вам: я буду стрелять сквозь галерею! — С этими словами он не торопясь поднял свой пистолет и спустил курок. Заряд прошел сквозь тонкую деревянную переборку, раздался глухой стон, и один из бунтовщиков повалился лицом вниз. Товарищи тотчас же подхватили его.
Капитан снова окликнул их, приглашая выйти.
— Вот уже вас стало одним меньше, — говорил он, — но это только начало. Я разнесу всю эту постройку и вас вместе с ней! — Он снова поднял пистолет, но в этот самый момент кто-то из бунтовщиков выстрелил из револьвера и пуля прожужжала у нас над головами. Выстрел капитана не заставил себя долго ждать. Доски обшивки разлетелись в щепки — и второй бунтовщик, громко вскрикнув, вскочил, затем упал замертво на палубу, теперь уже ярко освещенную луной.
— Вот уже двое из вас выбыли из строя, — все так же невозмутимо и спокойно продолжал капитан, — пусть их станет трое, если вы того хотите!
Но при последних словах оставшиеся в живых бунтовщики, выбежав, укрылись за связками каната. Капитан решил тут же покончить с этим делом. В два прыжка он спустился с лестницы, а мы последовали за ним. Бунтовщики дали было по нам три выстрела, но приклады наших двух ружей сделали свое дело. Трое из них тут же скончались, остальные же просили пощады. И капитан решил помиловать их, но сначала исколотил. Затем мы освободили оставшихся нам верными людей. Те подоспели на помощь капитану и стали вязать оставшихся в живых бунтовщиков. Еще не успело рассвести, когда их убрали в трюм и затем приступили к уборке палубы. Убитых пока накрыли брезентом, а Паоло, лежавшего неподвижно и стонавшего, снесли вниз в его каюту и оказали ему посильную помощь.
Когда взошло солнце, я окинул взглядом весь горизонт, но вокруг был безбрежный и безлюдный океан. Мы снова были одни среди водной пустыни. Происшествия последней ночи заставили нас потерять наших спутников, к немалому моему огорчению.
X. Судно под черным плащом.
День занялся ясный, но у нас на судне было невесело. К полудню мы похоронили двух истопников, убитых капитаном, трое другие были ранены очень опасно. Хуже всех мне казалось состояние Паоло, который все время кричал: «Льда! Льда!» Мы с трудом могли удерживать его на койке. Иногда он говорил что-то, какие-то слова, смысл которых мне был тогда не ясен, но впоследствии, при совершенно непредвиденных обстоятельствах, я понял их значение.
После завтрака капитан пригласил Родрика и меня в свою каюту и мы стали обсуждать положение дел.
За ночь на море поднялся ветер. Мы снова развели пары и, поставив паруса, быстро приближались к американскому берегу. Но капитана, по-видимому, это не особенно радовало, он все как будто не верил в благополучное окончание пути.
— Ясно одно, — говорил Йорк, — вы вовлекли меня во что-то иное, чем просто обыкновенная поездка ради удовольствия. Но я пока не жалуюсь на это, в Нью-Йорке же мне необходимо будет узнать все или же я расстанусь с этим судном. Нужно выяснить дело предыдущей ночи, а также допросить вашего младшего офицера. Людей же я бы охотно уволил — мы управимся без них. Теперь я позволю себе потребовать одного, а именно: вести яхту отсюда прямо в Нью-Йорк и не совать нос ни в какие дела, которые не касаются нас.
— Капитан прав, — заметил я, — мы не имеем никакого основания отказать ему в его требовании, если только нас не ожидает на пути препятствие, в чем я не совсем уверен!
— А я еще меньше! — многозначительно подхватил капитан.
Мы вышли на палубу и застали там старшего офицера, упорно смотревшего в направлении юго-востока. Я заглянул в том же направлении и увидел большое черное судно, шедшее с удивительной быстротой.
— Капитан, — сказал я, — взгляните туда!
— Это судно идет прямо на нас, — ответил Йорк, — и я уже видел его!
— Где? Когда?
— Пять дней тому назад, когда оно открыло огонь по пассажирскому пароходу. Второго судна такой конструкции нет. Да вот видите, эти негодяи не все закрыли: вон посередине судна как жар горит золото; они думают обмануть нас своим черным плащом, но это не так легко!
— Да, вы правы: это то же судно и оно преследует нас. Если не подоспеет помощь, мы погибли! Однако что же вы думаете делать, капитан?
— Что я думаю делать? Я прикажу готовить шлюпки, оставлю в машинном отделении тех, кто там нужен, а остальных вызову наверх. «Все наверх!» — крикнул Йорк. Люди разом устремились вперед, затем, получив приказание готовить шлюпки, беспрекословно принялись за дело.
Но, очевидно, ими овладело тревожное чувство, и вскоре они стали перешептываться, что, вероятно, опасность исходит от черного судна, которое пять Дней тому назад было золотым. Впрочем, все работали очень усердно. Между тем черное судно быстро приближалось, и я знал, что вскоре мы услышим рев его орудий.
— Ведь нам не уйти от него, капитан, — заметил я вполголоса.
— Не позже чем через четверть часа оно нагонит нас и заставит остановиться. Это ясно даже ребенку, но разве вы хотите, как камень, идти ко дну, не попытавшись даже царапнуть их или показать им свои когти? Клянусь небом, я покажу им себя, даже если ни одна душа здесь не поможет мне в этом!
— И я тоже! — сказал Родрик и, спустившись вниз, притащил оттуда все имевшееся в нашем распоряжении оружие: несколько револьверов и длинное охотничье ружье.
Кроме того, были еще два боевых ружья капитана и несколько пистолетов. Все это оружие мы раздали надежным людям из экипажа.
Мэри осталась внизу — присматривать за ранеными.
— Ты, Дэн, иди на носовую палубу и там жди команды, а затем пали без устали! Понял? — обратился я к старику.
— Будьте спокойны, сэр! — отозвался тот, повинуясь приказанию.
Я же прошел на корму, где мы тоже расставили вооруженных людей. Остальные работали с удивительным проворством. Шлюпки уже были готовы, съестные припасы и бочонки с пресной водой — на месте. Теперь внимание всех было устремлено на приближавшееся безымянное судно, когда мы подняли наш флаг. К нашему удивлению, под восторженные крики команды на золотом броненосце ответили тем же, то есть, тоже подняли флаг.