Спускаясь по ступенькам, я читал драгомановское письмо.
— Насибов! — раздался голос с верхней площадки.
Секретарша звала меня, та, что письмо мне передала.
— Что ж ты почту свою не забрал?
Я показал ей развернутое письмо.
— Да вот же еще!
И в пролет полетел другой конверт.
Что за кино? На конверте стояло: «Москва. Мастеру Насибову».
Я вышел из конторы на скаковой круг. Как всегда, ипподром жил своей жизнью. Да, бегут дни за днями. И каждый день одни по часовой стрелке шагают — это называется «в обратную сторону», а другие — против часовой, «в настоящую» резвят. Посередине круга возвышалась фигура верхом на каком-то рыжем, из которого старались сделать второго Абсента. На той стороне, за противоположной прямой, подымалась громада нового манежа, построенного для любителей верховой езды. Самый большой в Европе.
Вскрыл я и это, «на деревню дедушке».
Дорогой Николай Насибович!
Пишет Вам Коля с конезавода. Жокеем когда становятся? Мне очень нужно знать. Напишите мне. Я уже выздоравливаю.