Пауэлл говорит, что Блэр почти не углублялся в чеченскую проблему до того, как сел в самолет и стал изучать материалы. «Обзор, подготовленный МИДом, привел его в чрезвычайно раздраженное состояние. Тони сам был обеспокоен исламским терроризмом, он был в состоянии увидеть исходящую от него опасность и считал, что к поведению русских в этом вопросе мы подходим с “двойными стандартами”. Поэтому уже в самолете он решил, что на пресс-конференции даст Путину некоторую поблажку в чеченском вопросе».
Путин был польщен и устроил для премьер-министра и его супруги Чери большую экскурсию по своему родному Санкт-Петербургу. Они посетили Эрмитаж, великолепный летний царский дворец в Петергофе, а вечером побывали на опере Прокофьева «Война и мир» в Мариинском театре. Единственное недоразумение произошло во время беседы в Петергофе, когда британский посол сэр Родрик Лайн неаккуратно плюхнулся в антикварное кресло с тонкими ножками и раздавил его.
«Надеюсь, вы нам это компенсируете», — сострил Путин. По словам одного из свидетелей, «не совсем в шутку».
В ходе визита Блэру удалось добиться всего, чего он хотел. Пауэлл признает, что Британия чувствовала себя «обделенной» в теплых отношениях, которые Ельцин установил с французами и немцами (не говоря уж о Билле Клинтоне), и теперь Блэр «присоединился к этому клубу». Как только в России прошли президентские выборы (выглядевшие простой формальностью, Путин набрал на них 53 % голосов), Блэр пригласил его посетить Лондон. Английская пресса подняла шум по поводу того, что «грозненский мясник» приглашен на встречу с королевой в Виндзорский замок3.
Блэр в то время стал основным западным партнером Путина. В ноябре, когда в Америке в ходе президентских выборов пришлось вручную пересчитывать голоса избирателей в штате Флорида, Путин позвонил Блэру посоветоваться, стоит ли ему уже звонить Джорджу Бушу с поздравлениями. Пауэлл вспоминает: «Тони предложил подождать, пока ситуация прояснится. Путин был очень благодарен и не стал звонить. Это было любопытно и стало иллюстрацией таких отношений, каких обычно не могло быть с российскими президентами. У нас возникло ощущение, что инвестиции оправдались».
«Оправданием инвестиций», в частности, была польза, которую мог извлечь британский бизнес от более близких политических отношений лидеров двух стран. В ходе апрельского визита в Лондон Путин встретился с группой ведущих британских промышленников. Лорд Джон Браун, президент компании ВР, был впечатлен: «Он был освежающе нов». Бизнесмены слушали Путина, обещавшего принять законы, которые помогут победить коррупцию, и его холодная, бесстрастная манера общения создавала впечатление, что он говорит всерьез. Три года спустя Путин с Блэром присутствовали в Лондоне на церемонии, в ходе которой компания ВР и крупнейшая российская нефтяная компания ТНК подписали договор о равноправном партнерстве. На то время 6,75 млрд долларов компании ВР стали крупнейшей иностранной инвестицией в российскую экономику. Обе стороны были счастливы. Впрочем, впереди лежал тернистый путь. Постепенно Путин стал менять свое мнение о распродаже национальных стратегических ресурсов иностранцам.
Заглянуть в душу Путина
Что касается США, Путин решил дождаться окончания президентского срока Клинтона и приступил к зондированию почвы в команде Джорджа Буша. Русские давно ждали победы Буша. Они даже посылали делегацию на съезд Республиканской партии, прошедший в Филадельфии в конце июля 2000 г. Один из ее членов — Михаил Маргелов, сенатор и эксперт по связям с общественностью, работавший в предвыборном штабе Путина, — говорил, что это было частью нового подхода «Единой России» к «консервативным партиям всего мира», нацеленного на создание правоцентристской «ветви». Русские встречались с Кондолизой Райс, другими членами команды Буша — встречи были непродолжительными, но достаточными, чтобы получить приглашение на инаугурацию в январе4.
В день инаугурации Райс нашла российского дипломата, чтобы от имени новой администрации передать позитивное послание Путину. Райс — советолог, владеющая русским языком, — на ближайшие годы станет фигурой, определяющей политику Буша в отношении России. Ее послание выражало надежду на перспективу добрых, дружеских отношений, но, разумеется, не в стиле «шоу Билла и Бориса». По мнению Райс, теплые отношения Клинтона с Ельциным были чрезмерно персонализированными и слишком мягкими, когда нужно было потребовать от России отчета за ее действия в Чечне. В статье, опубликованной в Chicago Tribune 31 декабря 2000 г., она выступила с резкой критикой политики Клинтона: