Проходили часы, и Среда чувствовала себя все более глупо. Ее растения погибли, синапсовый «куст» хранится в багаже, а семье было приказано оставаться на своих местах третьего класса до самого отправления под пустой треп развлекательных каналов. Некие умники с Нового Дрездена — более организованного общества, чем московское, — решили, что кошмар интерактивного общения и книги не годятся для несовершеннолетних юнцов, и задействовали в базе данных функцию родительского контроля. Друзей Среды — точнее тех, кого она считала друзьями, — в основном распределили по другим кораблям. И даже Герман сказал ей, что общаться после прыжка не получится. Веселее было бы проспать весь полет в спеццистернах, но оборудование не позволяло задействовать анабиоз более чем на двести человек одновременно; так что Среде предстояло умирать от скуки всю следующую неделю.
Единственным утешением была возможность исследовать целый новый мир — звездолет. Среде не приходилось бывать на кораблях с восьми лет, и она испытывала жгучее желание изучить судно на практике. Кроме того, Герман заявил, что знает и даже сможет показать ей план этого специализированного корабля. Древняя модель серии «Бэкхо», тяжелый транспортник, изготовленный в доках Бургундии, с замысловатой системой жизнеобеспечения «Торн унд Таксис Пти» с Нового Дрездена. Чуть ли не взятый с помойки корабль, термоядерные ракеты, колеса противовращения — ничего более сложного, вроде блока импульсного перехода или генераторов гравитации. Прыжковый модуль — опломбированный блок — приобрели у тех, кто умел производить такое оборудование. Ни Дрезден, ни Москва не обладали достаточным уровнем технологической инфраструктуры для субэлементной сборки. Герман многое знал, а Среда скучала. Видимо, пришло время приступить к изучению, и, когда она поделилась с ним своими планами, Герман дал ей интересные советы по маршруту исследования.
Среда ненавидела находиться в запертых комнатах. Как говорил ее учитель второго года школы: «Прямо как кошка — считает закрытую дверь личным оскорблением». Она взяла с собой пробойник и планшет как нечто само собой разумеющееся, не из преступных намерений или желания совершить кражу со взломом, а просто потому что не привыкла действовать, не зная, что там за дверью. (Корабль имел двустенный корпус, и лишь шлюзы, выводящие в вакуум, были полностью воздухонепроницаемыми. Если Среда кое-что соображает, то, не вскрывая люки со световыми индикаторами состояния давления, с плотными прокладками и механическими блокираторами, она ничем не рискует. Или она все же ошибается…)
На корабле не было зафиксированных ограничений для перемещений пассажиров, однако Среда чувствовала, что ее появление в некоторых местах может сильно удивить, если ее заметят. Поэтому девочка прокралась в центральную службу оси и командное отделение по-умному: на крыше подъемника, закрепившись при помощи ручных присосок, когда тот вплывал в тоннель, тормозя и теряя угловую скорость. Она дважды проехалась на нем вверх-вниз, шаря фонариком в поисках вентиляционных каналов. Затем проскользнула в темную шахту и по ней спустилась к другому тоннелю, откуда на крыше пассажирского лифта попала в один из основных воздуховодных путей. Наличие эксплуатационных устройств в системе воздухоподачи успокаивало, ибо позволяло оставаться живой и подвижной. После часа увлеченного осмотра коммуникаций девочка устала и немного заблудилась, но наконец добралась до фильтрационного дефлектора, о котором сообщал Герман.
Закрепленный в полу сужающегося воздуховода, он тихо гудел; в полутьме едва виднелись пластинчатые насосы. По краям струился тусклый свет ультрафиолетовых ламп. Зачарованная, Среда склонилась, чтобы лучше изучить агрегат. Стерилизаторы на борту звездолета? Они же только в системе жизнеобеспечения, а для чего — здесь? Беглый осмотр установочного крепежа выявил еще одну аномалию — тонкий проводок, уходящий вниз через отверстие в полу. Очевидно, кабель сигнала тревоги. Не малонадежный инфракрасный сенсор, не датчик типа глазного нерва, срабатывающий от малейшей тени, а старая добрая охранная сигнализация! Среда занялась дефлектором и с помощью основного комплекта многофункциональных инструментов, приобретенного пару месяцев назад, отделила крепеж и уложила агрегат набок. Спустить «глаз» — дело пары секунд. Камера на тонкой нити, замаскированная под паучка, вращаясь, поплыла вниз, обеспечивая обзор тесного помещения: закрытую внутреннюю дверь, стеллажи с ящиками, укрепленные у одной из стен. Офис начальника хозчасти или личный склад капитана? Неясно, но очевидно: здесь хранился особо ценный груз, нечто небольшое, требующее при перевозке особой охраны, но доступное для проверки во время остановок. Документы. Акционерные сертификаты. Бумаги, приказы, образцы ДНК, шифровальные коды, особо ценное частное программное обеспечение. «А почему бы не посмотреть? — провоцировал знакомый голос. Герман мелькнул перед глазами. — Наблюдение: согласно исходному проекту корабля, это помещение является частью персонального жилья капитана».
«Думаешь, найду здесь какие-то сокровища?» — поинтересовалась Среда, уже подыскивая место для крепления троса Соблазн запретного плода пересиливал разумную осторожность.
Запертые двери. Девушка подросток проходит одну из тех стадий. Адаптация к стандартному течению жизни. Все часы остановлены: звезда умирает. Голубые игрушечные паучки из пластмассы. Рукописные конфиденциальные приказы на никому не нужной бумаге. Друзья-невидимки. Значок, упавший в шахту лифта. Не дышать: вселенная сама задерживает дыхание. И…
ЖЕЛЕЗНЫЙ РАССВЕТ
Сокрушительный удар: «Т» — ноль
Расширяющийся световой конус — подарок погибшей звезды, подвергшейся жесточайшему воздействию.
Нечто — некая экзотическая сила неестественного происхождения — узлом скрутило пространство, обволакивая сердце звездной топки. Огромная петля из суперструн стягивалась и тащила ядро звезды, пока то вплывало в «карман» вселенной, где времяподобное измерение было заперто и свернуто по планковской шкале, тогда как область пространства, замкнутого само на себя, как предполагается стандартной физической моделью, пришла на замену. В «кармане» вселенной миновал чудовищный промежуток времени, а снаружи протекало лишь несколько секунд.
С точки зрения оказавшегося отделенным ядра вся остальная вселенная устремилась в далекое будущее, преодолев условный радиус «схлопывания», из-за чего ее существование стало неограниченно долгим. Пылающий шар звезды сиял в собственном космосе, медленно угасая. Прошло неподдающееся подсчету количество времени, свернувшегося в одно мгновение с точки зрения нашей вселенной. Звездное ядро сжималось и гасло. Черный карлик завис в полном одиночестве, остывая до абсолютного нуля. Процесс ядерного синтеза не прекратился, но шел чрезвычайно медленно за счет тоннельного эффекта в условиях внешнего холода. За период в миллиард раз больший, чем прошло с момента Большого взрыва, атомные ядра слились, пробившись сквозь высокую квантовую стену своих электронных орбит. Тяжелые элементы распались, в конечном итоге превратясь в железо. Звезда к концу процесса, протекавшего миллиард триллионов лет, стала сжатым до нескольких тысяч километров шаром из сверхплотного железа, который медленно вращался в вакууме, с температурой всего на триллионную часть превышающей абсолютный нуль.
Затем внешняя сила, образовавшая замкнутый «карман» вселенной, изменила направление действия, вывернула «карман» и вытолкнула сферический кристалл высочайшей плотности в образовавшуюся ранее дыру в центре звезды менее чем через тридцать секунд после начала этого процесса. Врата ада разверзлись.
Ядерный синтез железа идет с поглощением энергии. Когда из звезды выдернули внутренности, а потом вернули их назад в виде крошечной дробинки из холодной вырожденной материи, слои звезды вокруг ядра под воздействием сил, направленных внутрь, втянулись сквозь разрыв примерно в четверть миллиона километров холодного вакуума. Внешняя оболочка устремилась в замкнутое пространство, сжимаясь и ускоряясь под действием чудовищной гравитации. Минуты спустя из фотосферы звезды вырвались огромные вихри горячего газа, сжались и взорвались. Вскоре молотобойный удар достиг ядра…