— Шумная гулянка. Как перспектива, сестренка? — Свенгали провел ее в боковой проход, потом через дверь — в конференц-зал, а затем, миновав комнату — дубликат аварийного шлюза, — в другой проход. — Более уместная для мальчиков. — Он скорчил смешную гримасу. — Ну а серьезно. Чем намерены заняться, когда затоскуете?
— Я мастер по катанию на лифтах. Лазанью по вакуумным тоннелям тоже. Занималась тай-чи, но бросила. И читаю шпионские триллеры. — Она осмотрелась. — Мы уже не в пассажирской зоне, да?
Ни ковров, ни художественных конструкций — широкие металлические двери, плоский потолок, испускающий яркий свет.
— Нет, в одном из служебных проходов. — Свенгали был разочарован столь малым удивлением, но тем не менее решил продолжить. — Они связывают все общественные территории. Вот один из лифтов команды. Они все бескабельные. Это герметичные самоходные средства передвижения по тоннелям, и по желанию способны менять направления. Не пытайтесь кататься на этих машинах — слишком опасно. А тут, — он указал на неприметную узкую полуметровой высоты дверцу, словно для гномика, — служебный вход в пассажирский люкс. Заперт, если номер занят, используется роботизированной обслугой в отсутствие пассажиров.
— Роботами? Вроде служанок-андроидов?
— Кто, вы думаете, стелет вам постель? — Свенгали шел по проходу. — И помещения, и мебель спроектированы в расчете на людей. Можно, конечно, установить нечто вроде промышленной мини-фабрики в каждой каюте или даже все изготовить из структурированного материала, но многие люди нервничают, находясь рядом с умным материалом, да и иметь обслугу на троллеях дешевле, чем обеспечивать оборудованием каждую каюту.
— Угу. Так вы говорите, на корабле все взаимосвязано? При помощи старомодных дверей, проходов и каналов? —
Она так широко распахнула глаза, что Свен решил: подобное может означать лишь сарказм.
— Если конструкция функционирует только с разумоподобными системами, обязательно случится какая-нибудь хрень — по пятнадцатому следствию закона Мэрфи. Этот корабль предполагает возможность возвращения домой при пилотировании экипажем, состоящим из людей, знаете ли. Отчасти за это пассажиры и платят.
Боковая дверь выходила на винтовую лестницу, ажурные ступеньки из почти просвечивающего аэрогеля уходили в тусклый голубой туман в обоих направлениях.
— Вверх или вниз, леди?
— Сперва вверх.
— Вы понимаете, у нас есть такая возможность лишь потому, что у меня жетон, — заметил Свенгали при подъеме. У девчонки длинные ноги, и она в хорошей форме. Ему приходилось буквально проталкивать себя, чтобы оставаться впереди.
— Предполагаю. — Она издала звук, похожий на смешок. — Это клево. А для чего те кишки?
Он посмотрел на ее палец, указывающий на перистальтические шланги в углублениях вдоль лестницы.
— Наверно, отвод полужидких отходов. Этот лестничный колодец можно переконфигурировать в тоннель при сбое основной гравитации.
— Есть вероятность?
— Возможно. — Он поднялся еще немного. — Разве вас, взбирающуюся по внутренней лестнице, беспокоит, что это, по сути, небоскреб, на верху которого установлена статистически равновесная камера, содержащая сингулярность черной дыры весом в двадцать миллиардов тонн?
— Допускаю. — Она перевела дыхание. — Если с ним что-то случится, то столь быстро, что не стоит даже волноваться.
— Наверно. — Он помолчал. — Вот почему все члены команды — не я, со своим Досугом и Развлечениями, а черная банда, инженерный оперативный отдел, — всегда рядом. В случае неприятностей им придется импровизировать.
— Не совсем то утешение, о котором хотелось бы знать. — Еще больший сарказм от Среды.
А ему как с гуся вода.
— Мы пришли.
— Куда? — Она уставилась поверх его плеча на непримечательную, обычного вида дверь.
— Здесь, — самодовольно ухмыльнулся клоун, — вход за кулисы театра живого действия на палубе С. Желаете посмотреть представление? Или, может, театральный бар?
— Ух ты, — усмехнулась Среда. — Иду в клоуны! Свенгали приглашающим жестом вручил ей красный нос.
И они вошли.
ПОДГОТОВКА К ВСТРЕЧЕ С «ПРИЗРАКАМИ» И «ПСАМИ»
Рашель Мансур, спецуполномоченный Постоянного комитета по Межзвездному разоружению при Объединенных Нациях (Следственный отдел) неторопливо спускалась по пугающе широким ступеням лестницы фасада Министерства космической гармонии. Сзади огромные мраморные колонны поддерживали массивную зеркальную полусферу, возвышавшуюся над окрестностями гигантской киберчерепахой. Людское море омывало ее, растекаясь по площади Публичных Церемоний, поток конторских служащих и бюрократов ежедневно циркулировал между офисами в глубине министерства и подотделами и общественными приемными, разбросанными с другой стороны открытого пространства. По правую руку — Восточный дворец, бело-розовый кирпичный особняк, превращенный в музей Гегемонии и народной революции, свершившейся более столетия назад здесь, в Сараево, столице планетарной империи.
Рашель ощущала легкое головокружение, эффект выхода на открытый воздух после клаустрофобного разговора с помощником министра, отвечающим за обеспечение безопасности иностранных посольств. После двадцати шести дней на борту «Глорианы» все, от свежего неперерабатываемого воздуха до настоящего дневного света, казалось особой привилегией. Куда входили практически завершившаяся адаптация к силе тяжести и головокружение от умеренного культурного шока.
Спустившись, Рашель вышла на площадь. Торговцы пикантными какао-напитками, обжаренными щупальцами осьминога и пиратскими записями старых публичных казней пытались привлечь ее внимание. Она их игнорировала. «Он не сказал "нет"», — думала она, вспоминая, как помощник министра насупился за своим столом: не очень-то он был счастлив.
— Вы заявили, что наша служба безопасности некомпетентна? — задал он вопрос.
— Нет, я сказала, что службы безопасности трех дипкорпусов допустили промах, и две из них были заранее предупреждены. Ваша, может быть, и лучше, но, надеюсь, вы простите меня за недоверие.
— Вашей схеме можно следовать, если московские согласятся. Мы, конечно, станем отрицать все, если дело пойдет плохо.
Уже шаг вперед по сравнению с предыдущим поколением. Новый Дрезден не так уж плох. Здесь приняли идею лояльной оппозиции, даже избирают правительственных чиновников в эти дни, хотя Партия сохраняла наследственное право вето. Все говорило за то, что Новый Дрезден более цивилизован, чем многие иные места, где Рашель могла закончить свой путь. Менее, чем некоторые другие, — ну и что? Они отстаивают свои основные интересы и не стремятся снова во мрак, как семьдесят лет назад. Но все же будет лучше, если она придержит Мартина, оставит вне рамок операции. Она передала ему текст по посольскому каналу. Рашель потуже натянула на плечи куртку, стараясь продумать свой подход к умам бюрократической орды в черной, тщательно пошитой униформе. Но не могла обманывать себя насчет вероятного доклада помощника министра его боссам.
Люди не всегда действуют в собственных интересах. Люди плохи в оценке степени риска, отвратительны скрытыми мотивациями и неврозами, все, кроме умных рациональных деятелей, в которых так хотят верить экономисты, и дипломатов, действующих в соответствии со способностями, а не намерениями. В делах с московскими дипломатами чиновники в резиденции Партии чувствовали себя так, словно держат разбуженную и голодную ядовитую змею, которая может цапнуть в любой момент. Они позволили Джорджу Чо играть в его «наперстки» с послом Морроу ровно столько, насколько это повышало вероятность выдачи кода отзыва, и ни секундой дольше.
Говоря в ком, посол — легко опознаваемая по двум охранникам — сидела за столиком уличного ресторана. Рашель зашла со стороны кухни и подошла к ближайшему охраннику, который сосредоточился на площади, а не на официантах, появляющихся из входной двери, и хлопнула его по плечу.
— Рашель Мансур, у меня встреча с ее превосходительством Элспет Морроу.