Транх посмотрел ей прямо в глаза.
— Готовы?
— Да. — Рашель была краткой. Транх нервничал и дал понять ей это.
— Читаю. — Она демонстративно постучала по своему секретному блокноту, и он попытался кивнуть с чуть глуповатой и неловкой ухмылкой. Сперва Рашель старалась держать блокнот на весу и находила такую позицию приемлемой, разве что руки стремились рухнуть в блаженный покой, если держать блокнот в таком положении больше двух минут. Устройство, свободно умещающееся в ее сумочке, сейчас весило как свинцовый кирпич. Но в чтении про РеМастированных присутствовала какая-то нездоровая маниакальность. Совсем как в расчесывании до крови комариного укуса: и делать не стоило бы, но не остановиться.
«Подонки, — думала она, вчитываясь во всесторонний доклад о Новом Порядке. — Как же они умудрились провернуть такое безнаказанно? Это самое поразительное, ужасающее дело, с которым мне приходилось встречаться за многие годы По сравнению с ним имперская мания величия и пуританская холодность Новой Республики покажутся уютными и простительными. Исторические уроки самых тягостных тираний были хорошо усвоены — поэтому они знали, в каких случаях не следовало проявлять излишнюю терпимость».
Планета висела над головой — полностью видимый диск, выпуклый и мутноватый, с тонким слоем атмосферы. Они собрались завоевать и этот мир тоже? РеМастированные по всем признакам были агрессивными экспансионистами, убежденными в единственно верном пути своей идеологии. Но проблемы в тылу и наличие несверхсветовых бомбардировщиков возмездия почти у каждого мира делали межзвездные силовые захваты неосуществимыми. Примерно как если бы в девятнадцатом столетии на Земле империалисты, колонизирующие чужие земли, пополняли бы запасы при помощи деревянных парусников через просторы Тихого океана, в то время как противостоящие им защитники были бы вооружены ракетами с ядерными боеголовками.
«Итак, они пришли с Тонто и провели классическую маоистскую повстанческую кампанию посредством зомби с мозговыми имплантатами, управляемым» по каузальному каналу с базы непосредственно в самой звездной системе, — отметила она, изучив методы работы Организации Принуждения к. Миру. — Устраивают террористический мятеж для оправдания государственных запретов, затем обеспечивают оборудованием и обученным персоналом для паникующих должностных лиц. И устраивают государственный переворот. Хм. А если они захватывают рычаги власти чисто, прежде чем кто-либо понял, что половину их политиков составляют мозговыдолбленые марионетки, они уже смогут списать со счетов несверхсветовые бомбардировщики до того, как те станут реальной угрозой. Что в свою очередь означает… Эй, а не создали ли они реальную стратегию для межзвездного завоевания? А если так, могли ли они прийти откуда-то еще, до Тонто? В таком случае…»
Весь проект РеМастированных: уничтожение Эсхатона и замена его другим богом, владеющим памятью каждого когда-либо живущего индивидуума. И тогда — перевоссоздание человечества в образе нового бога, которому они станут служить. Это звучало так нелепо, что казалось бредовой религией из тьмы за пределами территориального светового конуса. Но почему-то от этого по телу бежали мурашки.
Я где-то раньше слышала нечто подобно. Но где?
Она еще блуждала в путанице ответов на вопрос, когда прозвучала серия звонков, подъемная капсула повернулась еще раз, и вид планеты сменился картинкой медленно двигающихся стен из гладкого металла. Рашель стащила шлем безопасности еще до того, как сопровождающий произнес:
— Добро пожаловать на орбитальную пересадочную станцию, отсек три.
К моменту открытия дверей она уже была на ногах с блокнотом в кармане, готовая забрать багаж.
Станция была ничем не примечательная: ворота вылета, таможенный стол для отбывающих, мимо которого Рашель свободно прошествовала с ворохом дипломатических бирок, сопровождаемая поклонами и расшаркиваниями чиновников. Багажная тележка доставила ее тяжелый сундук. Затем Рашель дошла до стыковочного тоннеля, больше похожего на торговую аллею, с шикарным напольным покрытием во всю длину и остекленной стороной отсеков, демонстрирующих сотню шикарных магазинов и офисов. Офицер из группы обеспечения, в белых перчатках, сидевший за столом, лишь мельком глянул на ее паспорт и приоритет прохода и предложил проводить до VIP-лифта. Рашель попросила его подождать, пока не подойдет Транх.
— Где наши места? — поинтересовалась она.
— Позвольте взглянуть на ваш… а, вижу. — Младший лейтенант пробежал взглядом декларацию. — Мадам, сэр, следуйте за мной, ваши номера на палубе «Браво», это правительственная территория. Я покажу номера «королевского» класса, забронированные для каждого из вас. Секундочку, только выясню, готовы ли они. Очень срочный заказ, я ужасно извиняюсь. Сюда, пожалуйста.
— А как насчет Мартина Спрингфилда? — спросила с беспокойством Рашель.
— Спрингфилд? Не знаю о таком. А, да, есть. Он на встрече с полетным офицером Фроммом. Желаете, чтобы я вызвал его к вам?
— Нет. Все хорошо. Мы летим вместе. Если можно, сообщите ему, как найти мой номер, когда он вернется со встречи.
Еще коридоры, еще лифты. Изысканная деревянная резьба для оснащения лайнера, изготовленная в других мирах и импортированная с огромными затратами. Золоченые статуи в нишах, ковры ручной выделки на полах в отсеках первого класса. «Так вот как Мартин зарабатывает на жизнь?» — подумала она. Дверь широко раскрылась, и два стюарда в белой униформе согнулись, когда заносили багаж внутрь.
— Это все понадобится сейчас, спасибо, — отпустила она их.
Когда дверь закрылась, она осмотрелась. Да, это получше, чем в прошлый раз…
Тогда Рашель путешествовала с дипломатическим паспортом в узкой каюте офицерского отсека на боевом крейсере. На сей раз она получила место, пожалуй, побольше адмиральской каюты. Она заперла дверь, нагнулась расстегнуть туфли и ступила на толстый ворс ковра.
— Надо бы делать так почаще, — сообщила она потолку. Рашель выглядела пугающе близкой к полному изнурению — она была на ногах в состоянии бдительного напряжения начиная с теракта в посольстве, а сейчас четыре утра по времени Сараево, — но дело прежде всего. Из заплечного рюкзака она вытащила компактный ресивер и принялась обшаривать помещение, пока не убедилась, что единственный беспроводной трафик, который смогла засечь, представляет собой законные обслуживающие излучения. Она вздохнула и засунула аппарат обратно. Потом подняла телефон.
«Голосовая почта Мартину, копия Транху. Мне часа четыре нужно отдохнуть, после снова приступаю к обязанностям. Вызывайте меня, если что-то произойдет. Если нет, встретимся завтра — обсудить стратегию, после того как выберу время поговорить с капитаном. Мартин, не стесняйся, заходи после окончания своей встречи. Отбой».
В заключение она проверила дверь. Заперта. «Как хорошо», — подумала она. Подошла к кровати, установила на кольцах сигнал подъема и рухнула, не раздеваясь. Она отрубилась, едва коснувшись головой подушки, и пришедшие сны были так же скверны, как и страшны.
Огни, сирены и ночь. Сумбур впечатлений навалился на Среду, чтобы затянуть и бросить плыть по течению пищи кошмаров. Свенгали, покачиваясь, сидел рядом и баюкал свою руку. Медик посветил ей в лицо фонариком. Она отвела его в бок.
— Требуется помощь! — крикнула Среда, стараясь удерживать клоуна прямо. Она наблюдала, как медик перевязывал Свену руку, проводил терагерцевым сканером по его голове для проверки целостности черепа, обрабатывал его разбитый лоб, но было трудно сосредоточиться.
Через неопределенное время Среда уже стояла на ногах.
— Нам нужно в порт, — объясняла она всю безысходность медленного движения полицейскому офицеру, который, казалось, не понимает. — Наш корабль улетает через два часа.
Она повторялась. Зачем она повторяется? Никто не слушает. Огни, сирены. Снова села. И огни проносились мимо, и сирены над головой…
«Я в полицейской машине», — смутно догадалась она. Она сидела между Свенгали и Фрэнком. Фрэнк положил ей руку на плечи, защищая ее. Их арестовали? Но это было неправильно. Они ничего плохого не сделали, не так ли? Можем пропустить отлет…