Врач улыбнулся мне из-под своей маски — мой насмешливый выкрик, очевидно, не произвел на него ни малейшего впечатления.
— Мрачновато здесь, не правда ли?
— Да уж, не каникулы на Кейп-Коде, — буркнула я.
Тот усмехнулся.
— С чувством юмора все в порядке. Это хорошо. — Он достал резиновый жгут и шприц. — Раз на тебе наручники, мне придется самому закатать рукав. Ты не против?
— Некровируса не существует, — упорно повторила я. — Я не заражена. Девран все лжет… — Тут я почувствовала, что для врача, человека науки, такое неистовое отрицание само по себе отдает безумием. Чтобы убедить его, нужно взять себя в руки. — Я не контактировала ни с какими… ни с какими вирусотварями.
Слово теперь казалось бессмысленным — раз нет вируса, нет и его порождений. Но укус шоггота все еще напоминал о себе, стоило мне как-нибудь резко дернуться. Чем был шоггот на самом деле? Чудовищем, пришедшим из звездных пучин? Тварью, проникшей в наш мир из Земли Шипов?
— Знаю, — ответил врач. Перетянув жгутом мою руку повыше локтя, он похлопал по сгибу изнутри двумя пальцами.
Заморгав, я уставилась на него в полной растерянности:
— Знаете?
— Да. — Взяв шприц, он прижал иглу к синевшей под кожей вене, взбиравшейся по предплечью.
— Откуда? — Я отпрянула, насколько позволяли наручники. Что именно ему известно?
— Слушай меня очень внимательно, — проговорил он. Его глаза остановились на моих, похожие на два зеленых камушка, поднятые на свет из темной, тайной пещеры. — Через пятнадцать секунд прослушка камер и снабжение их эфиром будет прервано. Оглядись вокруг. Что ты видишь?
— Я… — Вместо того чтобы попусту таращиться на него, как сделала бы еще неделю назад, я обежала глазами зеркало, видавшую виды эфирную лампу, прикрученную к потолку, и вытертую, но все равно грязноватую кольцевую дорожку на цементном полу от тряпки уборщика.
— У тебя будет меньше тридцати секунд в темноте, — продолжил врач, всаживая мне иглу в сгиб локтя и наполняя длинную стеклянную трубку кровью. Я дернулась, едва подавив вскрик, но он, казалось, и не заметил. — Уходи через вентиляцию. И быстро.
— Но кто вы? — не сдержалась я. Удивляться у меня уже не оставалось сил, но я по-прежнему пребывала в полном замешательстве.
Врач стянул жгут с моей руки и застегнул молнию на портфеле.
— Ты знаешь, кто я, Аойфе.
Отступив назад, он нажал кнопку сигнала у двери. Я вскочила с места, двигаясь, как сквозь реку расплавленной стали. Я не могла позволить ему уйти, не увидев его лица, но была недостаточно проворна. Шагнув через порог, человек в халате исчез за дверью, словно видение, порожденное моим безумием.
И почти тут же погасла лампа под потолком. Над головой у меня сомкнулась тьма, словно я оказалась под водой. Инстинктивно подавшись вперед, я ударилась голенью о металлическую ножку стола и едва удержала сорвавшееся с губ ругательство.
«Уходи через вентиляцию. И быстро», — эхом отдавались у меня в голове слова человека в халате. Кинувшись к дальней стене, я вытянула вверх скованные руки и нащупала заслонку. Пыльная, покрытая жирными отложениями, она тем не менее подалась достаточно легко.
Забраться внутрь в наручниках казалось почти невозможным, но ключа у меня не было и чьей-либо помощи ждать не приходилось. Человек в халате подарил мне лишь несколько секунд темноты.
Снаружи послышались крики, зазвенел зуммер открывающейся двери. Квинн хотел убедиться, что пленница на месте, или водворить ее туда силой, если потребуется.
Я подпрыгнула, наполовину оказавшись в трубе вентиляции, наполовину болтаясь снаружи, ударившись лбом о верх трубы и животом — о край отверстия. Боль — дело десятое, разберусь с ней потом. Сейчас был дорог каждый миг. Внутри у меня словно пылала раскочегаренная топка, паровой двигатель, грозивший вот-вот взорваться. Я изо всех сил ползла вперед, толкаясь локтями и коленями, ушибаясь и обдирая все выступавшие части тела.
Я успела продвинуться метров на пятнадцать, когда включился свет. Передо мной оказалась развилка. Едва я, свернувшись клубочком, перекатилась влево, на то место, где я только что была, упал луч ручного фонаря.