Боль пронзила мою руку — не такая как прежде, острая, серебряно-тонкая, и я открыла глаза.
38
Железный Мир
Из располосованной ладони струилась кровь — прямо в сердце Движителя, куда я потянулась за звездным сиянием голубого эфира в стеклянной камере.
— Ты все не приходила в себя. — У стоявшего рядом на коленях Дина дрожал голос. — Мне пришлось тебя резать. Ты не хотела просыпаться. — Лезвие его выкидного ножа было темным от крови.
Движитель содрогнулся и громыхнул в предсмертной конвульсии. Огромный металлический брус, пролетев над нами по грациозной параболе и едва не задев нас, рухнул внутрь и застопорил целый узел шестерней величиной с дом.
— Перегрузка, — пробормотала я, вспомнив, как нам показывали светоленту «Как вести себя при перегрузке Движителя». — Нужно… спрятаться… под партами…
— Какие, к черту, парты! — бросил Дин. — Нужно бежать отсюда! Вставай!
С его помощью мне удалось подняться.
— Да… бежать…
Из Движителя уже валил дым, сирены со всех контрольных пунктов вопили об избыточном давлении. В конце той светоленты была картинка пылающей воронки на месте города — огромная рана на лике земли, выжженная изнутри. Но я ведь только хотела перенаправить силу Движителя, всего на миг! Я не собиралась вызывать перегрузку! Как не собиралась развязывать руки Тремейну и его Народу против Земли Железа.
Чего я хотела на самом деле? Что я наделала?!
Дин схватил меня за неповрежденную руку, и скоро мы оба присоединились к потоку бегущих рабочих. Лестница за лестницей мы взбирались вверх, а позади нас все тряслось и содрогалось. Наконец — свобода, свежий воздух поверхности, но для меня он отзывался лишь металлом и смертью. Железо сводит меня с ума, сказал Тремейн. Потому что я — подменыш. Он вообще много чего говорил.
Тремейну удалось то, что отец стремился предотвратить всю свою жизнь. «Блюститель Врат и Народ нужны друг другу» — чтобы поддерживать равновесие, преследовать пробиравшееся из одного мира в другой, держать Врата между Землями Шипов и Железа запертыми. А я открыла их, впустив магию туда, где ее считают ложью, где не в состоянии принять ее. Вот что я наделала.
— Быстрее, малыш! — крикнул Дин мне в ухо. — Эта тварь сейчас рванет!
Вентиляционные шахты отходили от Движителя в разные стороны, и, когда мы выбрались на поверхность, по всему городу из земли вздымались столбы пара, расплавлявшего железо и камень. Крышки люков срывало, и они проносились мимо снарядами. Повсюду завывали сирены.
На надземной территории Движителя царил хаос, рабочие, очертя голову, бросались на ограду, толпа рвалась в ворота, крича прокторам: «Открывай!», но те сами бежали, спасая свои шкуры. Пар собирался над высокими шпилями центральной части города двумя огромными крыльями, поглощая все, за что держались прокторы и рационалисты.
Я вдруг поняла, что пронзительный гул, стоявший в воздухе, исходил не только от сирен — вместе с ними поднимались и опадали человеческие голоса. Из-за ограды на людей кидались, шипя, черные силуэты. Козодои, среди бела дня! Они наконец прорвались сквозь Врата, а прокторам, всем до единого, и без того хватало забот, так что дети Шипов могли выбирать себе жертвы без помех — сегодня у них пир.
— Ужасно… — прошептала я. — Это моя вина. Но я не хотела такого…
— Хватит, — оборвал меня Дин, стаскивая свой пожарный костюм и помогая мне снять мой. — Нам нужно выбираться отсюда, принцесса.
Толпа рабочих наконец сломала ограждение, но их тут же окружила стая козодоев и попрыгунчиков, еще не полностью сбросивших свои человеческие личины. Новые крики присоединились к тем, что слабыми отзвуками доносились с возвышавшейся на холме центральной части города.
Дин бросился прочь от побоища у ворот к реке, таща меня за собой. Ледяная чернота надвинулась на нас, и, прежде чем я могла воспротивиться, мы уже летели вниз, прыгнув с пирса. На полдороге словно чья-то огромная рука подхватила меня, оторвав от Дина, раздался треск, как от тысячи выстрелов разом, потом оглушительный грохот, и воздуха вокруг будто не осталось. Страшная пустота возникла там, где прежде пел мой Дар. Я ушла под мертвую зимнюю воду Эребуса, уже зная, что Движителя больше нет.
Только холод не дал мне потерять сознание из-за сотрясшей все тело ударной волны. Стиснув легкие, он заставил меня, забившись изо всех сил, вынырнуть на поверхность, чтобы освободиться из его цепкой хватки. Я судорожно глотнула воздух и поплыла, обдирая ладони о плавающие куски льда, толкаясь ногами и борясь с течением.