— Сразу же к делу! Ох, боюсь, из нее получится одна из этих современных дамочек, которые вечно куда-то торопятся!
Он хотел было ущипнуть меня за щеку, но я увернулась. Терпеть не могу, когда ко мне тянут руки, — еще с приюта. Воспитательные методы монашек кого угодно заставят избегать физического контакта.
— Прошу вас, сэр, — протестующе бросила я, стараясь держаться чопорно и с достоинством, как миссис Форчун. — Вы можете помочь нам или нет?
— Ну разумеется, — прогремел Дорлок. — Само собой, само собой. — Он скрестил руки поверх кожаного жилета, надетого прямо на покрытую густыми волосами грудь. Я старательно избегала опускать взгляд ниже его лица. — Вопрос только в деньгах, дорогуша.
Я оглянулась на Кэла.
— У меня есть пятьдесят долларов, — ответила я.
Глаза Кэла расширились. Дорлок же, напротив, прищурился.
— Пятьдесят долларов Соединенных Штатов, значит? Что ж, мисси, в городе на это особо не разгонишься, но для такой крысиной дыры, как Ржавные Доки, сойдет.
Сердце у меня упало. Блеск в глазах проводника объяснил мне, почему так встревожился Кэл. Это были все мои деньги. Мне следовало торговаться, сбивать цену. Любой парень на моем месте так бы и сделал. Конрад, пожалуй, еще и остался бы в выигрыше.
— Выходим где-то через час. Как раз до восхода успеем, — объявил Дорлок. — Туда, сюда, на все четыре стороны. Вас ждет увлекательное приключение, детишки.
— Меня больше заботит не увлекательность, а прокторы, — заметила я, стараясь сохранять твердость.
— Да и вообще нам уже по пятнадцать, — вставил Кэл. — Мы вам не детишки.
— Ну еще бы, еще бы, ты совсем здоровый парень, не так ли? — усмехнулся Дорлок. — Тебя только подкормить и будешь что надо. Кстати, здоровяк, почему бы тебе не сходить к огню и не принести чего-нибудь для своей подружки? Нам предстоит долгий путь под землей.
Я нахмурилась.
— Под землей живут гули, — заметила я. Даже прокторы никогда не совались в старые канализационные коллекторы и железнодорожные туннели, а о каких-либо других подземельях мне слышать не приходилось. Новая канализация управлялась механизмами и не нуждалась в присмотре. Поэтому под землю никто не лез. Никто из живых, во всяком случае.
Дорлок покачал головой, сдвинув брови — словно две грозовые тучи сошлись вместе.
— Хорошенькая головка юной леди так и набита знаниями, а? Не стоит так много думать — морщинки раньше времени появятся. — Он расхохотался — видимо, основной аудиторией его шуток являлся он сам.
Если бы взгляды убивали… Я раскрыла было рот, но Кэл прикоснулся к моему плечу:
— Я возьму тебе сосиску с чили. Если здесь, конечно, знают, что это такое.
Он чуть заметно кивнул мне и вышел. Я знала этот кивок — он молил: «Не ищи проблем на наши головы». Раз уж от Дорлока зависело, попадемся мы или нет, заедаться с ним было попросту глупо.
Как выяснилось, ни сосисок, ни соуса чили для них на Сумеречном Базаре не водилось, и Кэл в итоге присоединился к очереди за жареной картошкой и рыбой, которые продавали здесь в газетных кульках. Стараясь не терять его из виду, я присела на крыло проржавевшей — один остов да хромированные накладки — колымаги «Нэш моторс» у палатки Дорлока. Тот осклабился, уставившись на мои белевшие в темноте колени, и я одернула юбку.
— Ты и вправду прелестна, — проговорил он, откидывая прядь волос с моего лица. — У нас здесь красота увядает слишком быстро. Таких, как ты, встретишь нечасто.
Я сердито взглянула на него. Спазм, стиснувший горло, едва Дорлок в первый раз протянул ко мне свои лапы, только усиливался.
— Не надо. Мы наняли вас как проводника, и это все.
— Я просто проявляю дружелюбие. Расслабься, дорогуша. — Он положил руку мне на плечо. Я дернулась, но это было все равно что пытаться вырваться из медвежьего капкана. — Из города выбираться — дело небыстрое, так что лучше бы нам поладить.
Кажется, лишь в одном безумие Нериссы пошло мне на пользу — мне не у кого было научиться всем этим улыбочкам и ужимкам, приличествующим воспитанной девушке. Я не церемонясь сильно ударила его по руке, сбрасывая ладонь с плеча.
— Только мне, может быть, этого не хочется.
Надутые щеки Дорлока словно бы опали. В маленьких глазках блеснула ярость — затаенная, змеиная. Такая опаснее всего.
— Ты не в том положении, дорогуша, чтобы строить из себя невесть что. Под землей за вашими шкурами некому будет присматривать, кроме меня, так соблаговолите быть со мной поласковее.
Прежде чем я успела на него окрыситься, «Нэш» заскрипел и кто-то уселся рядом со мной.